Разбитый фонарь погас.

На рассвете он вошел в поселок Опуша — вошел потрепанный, провонявший кровью, с перетянутой жгутом рукой, но в остальном целый и настроенный решительно. Гостиница оказалась именно там, где ей надлежало быть, — на берегу реки напротив моста. Варан постучал, и ему сразу же открыли.

Захлопотали служанки — старая и молодая. Принесли теплой воды, бинтов, еды и питья; принимать гостей здесь умели и любили.

— Через лес? Ночью?! Ах, Император свидетель, вас же могли загрызть тошаки…

— Кто?

Служанки принялись объяснять, и Варан узнал много нового о жизни и повадках своих ночных обидчиков. Выяснилось, что на когтях тошаков всегда полным-полно заразы, поэтому Варана заставили выпить чуть ли не бутыль горького противоядия — оно же средство от воспалений. Прошло полчаса от момента, когда он переступил порог; из уголка обеденного зала, где Варана лечили и потчевали, видна была входная дверь. Никто не вошел. Никто не вышел.

— Вчера у вас остановился постоялец, — сказал Варан, наконец справившись с необъяснимой дрожью, с внезапным страхом. — Вечером… Пришел из Новолесок, ну, где живет кум вашего хозяина…

Служанки переглянулись.

— Вчера? — задумчиво сказала старая. — Вчера у нас никто вроде не вселялся. А?

И посмотрела на молодую. Та решительно покачала головой:

— Вчера, добрый человек, только съехал один поутру… такой старичок приветливый. За номер платить не стал, всю ночь вот здесь просидел, внизу, пиво потягивал… А утром съехал. А вселяться — нет, не было, чтобы вчера…

— Так тот и был, который привет передал от хозяйского кума! — вдруг вспомнила старая. — Он позавчера пришел, а вчера поутру съехал, ты, верно, о нем спрашиваешь?

— Нет, — сказал Варан. — Вы перепутали. Тот, о ком я говорю, вчера только утром вышел из Новолесок и подался к вам. Если вчера он был еще в Новолесках, как он мог быть и у вас тоже?

Служанки переглянулись, на этот раз уныло.

— Не можем мы знать, добрый человек, — строго сказала старая. — У хозяина спросите, если нам не верите. Наше дело такое — подай-прибери, а отчетов мы не держим…

И обе удалились, обиженные.

Хозяин, поначалу глядевший кисло, сильно приободрился при виде императорских радужных купюр. Бережно спрятал десятку в нательный пояс:

— Да, от кума мне привет был, как раз позавчера вечером. Старичок, видно, в деньгах стеснение испытывал, я хотел его бесплатно поселить — ну, все же от кума… Но он не захотел. Всю ночь сидел, пил, прямо как молодой — глаз не сомкнул… А утром встал и ушел, бодренький — аж завидно. Да, вчера и ушел, ровно сутки назад. Куда?