Никто не знает, как зовут Бродячую Искру. Никому не приходит в голову спросить. Варан давно перестал удивляться — эта примета, такая странная и такая характерная, всегда говорила ему, что он идет по верному следу. Но в этих краях — такой обычай — имен прохожих вообще не спрашивают. Попросить назваться — вроде как потребовать плату, имя — дар, который человек приносит другому по доброй воле, без спросу.

Он вспомнил странствия по Степи. Там была похожая традиция: гость называл свое имя только после того, как его угощали ужином. Или не называл. Может быть, именно поэтому бродяга во всех легендах оставался безымянным? Печник, мастер очагов… Бродячая Искра…

Варан запыхался, подбираясь к вершине холма. Вытер пот со лба. Поднял голову.

Крылама взошла над холмом, как большое пернатое солнце. Она была точно такая, как воображал себе Варан в своих фантазиях: серо-белая, с кривым розоватым клювом, с плоскими желтыми глазами, с веревочной лесенкой на боку. На крыламе сидели трое — двое из них в одежде стражников; первый что-то закричал и тронул птицу тростью…

Крылама ринулась на Варана, растопырила крылья, закрыла солнце.

Он еще мог бежать. А может, не мог. Теперь не имело значения: он увидел крыламу, это было верное средство догнать Бродячую Искру, это было, пожалуй, единственное средство. То, что между ним и птицей стоят как минимум двое, что эти двое — стражники, специально отправленные на его поимку, не приходило ему в голову.

Он отступил, давая крыламе приземлиться на дорогу. Взметнулись смерчики пыли, закружились белые лепестки какого-то соцветия. Первый из стражников — он казался постарше — слез с седла, шагнул к Варану, нехорошо усмехаясь:

— Кто таков? Откуда? Как имя?

Двое других спешились, стражник придерживал за рукав средних лет мужчину, одетого по-крестьянски. Крестьянина тошнило, он был бело-сизый, как облако.

Крылама почесала клювом плечо.

— Подорожник, — сказал Варан, нерешительно улыбнувшись. — Селянин местный… Вы бы, господин хороший, своим чудищем добрых людей не пугали.

— Откуда селянин?

— Поселок Мерки, — сказал Варан, не моргнув глазом. — Дом второй с краю, под красной крышей. Спросите, Подорожника всякий знает…

— А ну-ка…

Второй стражник вытолкал крестьянина вперед; Варан узнал его — это был староста самого большого здешнего поселка, которого Варан видел мельком на ярмарке не далее как позавчера.

— Кто это? Узнаешь? — начальственно обратился первый стражник к перепуганному мужичку.

— Худо мне, — пролепетал староста. Опустился на четвереньки, и его вырвало на траву.