Хозяин призадумался.

— За реку. Точно, за реку. Еще спрашивал, какая плата на мосту… А за рекой одна хорошая дорога — на Ровенки, туда мы девку свою в прошлом году замуж выдали. Славный городишко, и дороги каменные. Туда и ушел…

Ни о чем не думая, Варан заплатил за комнату и за обед. Поднялся к себе, упал на скрипучую кровать — и заснул без снов до следующего утра.

* * *

У него оставалась еще слабая надежда, что ошиблись юные обитатели Новолесок. Что суета строительства перепутала в их головах дни и ночи, и «вчера» казалось им таким же близким, как «сегодня».

На другой день после полудня он прибыл в «славный городишко» Ровенки и отыскал след бродяги в доме скучающей вдовы, о которой соседи говорили, что она «сказками кормится». Вдова в самом деле охотно пускала на ночлег бродяг — затем, чтобы они развлекали ее историями о своих похождениях. Варан был вне конкуренции — вдова охала и ахала, слушая об Огненной земле, уставленной конусами вулканов и накрытой тучами пепла, среди которых висят расписные шары, надутые горячим воздухом. На закате там небо бордового цвета, силуэты вулканов — темно-синие, шары — разноцветные; земля то и дело трясется, проваливаясь трещинами, и население целых поселков спасается в воздухе — в корзинах огромных шаров…

Вдова требовала рассказывать еще и еще, и Варан рассказывал о Побережье, где стоят исполинские замки, жилые и покинутые, и где живут мохнатые твари, называемые просто «скотинками», — очень опасные в дикой стае и самые верные друзья, если удается какую-нибудь приручить. Варан рассказал, как сам приручил скотинку, и как та прошла с ним полмира, и как погибла, спасая ему жизнь; вдова плакала, не стесняясь слез.

Выяснилось, что накануне у нее тоже был постоялец, и тоже забавный, но тот рассказывал куда меньше: все спать почему-то хотел. Когда это было? У нее, вдовы, есть календарь на стене — каждый день отмечен, на прошлое и на будущее, не забыть ничего и не напутать, — вот, четыре дня назад. Старичок такой седенький, с усами, всю Империю прошел, а сейчас идет на юго-восток — на Побережье, говорит, еще раз на море посмотреть охота… Она, вдова, все бы бросила, съездила бы на море хоть раз, да лавка у нее, работники, заказы, колбасы…

Она говорила, Варан улыбался и кивал головой. Ему казалось, что он камень, брошенный с обрыва, — летит и летит, все ниже и ниже, и дна не видно. Не видно дна…

* * *

Он не оставил преследования, ставшего явно безнадежным. Он шел, расспрашивал, находил дома, где останавливался бродяга пять дней назад и шесть дней назад; расстояние во времени доросло до недели и больше не увеличивалось — даже если Варану случалось сбиться с пути. Он возвращался и находил след, и снова оказывалось, что между ним и бродягой — неделя…