— Да ты даже мое имя забыл!

— Ты — другое дело. Ты и близко меня не пугала так, как она. — Эврик ухмыльнулся. — Ты вообще меня не пугала. Я тогда грубияном был, да? Наглецом?

— Таким и остался.

— Ха, и ты не первая, кто это говорит. Похоже, с моим опытом я могу уже претендовать на звание заслуженного наглеца.

— Я пришла, чтобы сказать тебе, что убила сегодня мадам Кашмери. — Ведьма даже поразилась, насколько правдиво звучат ее слова. — Я специально выбрала тебя как человека, которому поверят.

— Ух, зачем же ты ее убила?

— Да так, много причин. — Ведьма гордо выпрямилась. — Она это заслужила.

— Да ну? Ангел мщения никак позеленел?

— Ага. Чтоб никто не догадался.

Они обменялись улыбками.

— Кстати, раз уж речь зашла о мадам Кашмери. Когда выяснилось, что ты сбежала, она собрала нас, твоих друзей и приятелей, и прочла нам любопытную лекцию.

— Ты никогда не был моим другом.

— Меня это не спасло. Кашмери достала твою характеристику и зачитала нам отзывы разных учителей, что ты дерзкая, постоянно идешь на конфликт и противопоставляешь себя коллективу — что-то вроде этого. Точно не помню. Она даже предупредила, что ты можешь попытаться чуть ли не вовлечь нас в студенческое восстание. Что тебя всеми силами надо избегать. Нессароза была в ужасе.

— Немудрено, — хмуро проворчала ведьма.

— И Глинда тоже. Она едва не надломилась, как тогда, после того, как профессор Дилламонд упал на увеличительное стекло.

— Как? Кто-то еще верит в эту наглую ложь?

— Хорошо, хорошо, будь по-твоему — после того как его зарезали неизвестные разбойники. То есть мадам Кашмери — ты хочешь, чтобы я это сказал? Зачем ты все-таки ее убила?

— Она сделала свой выбор. У нее была возможность дать студенткам нормальное образование, а связавшись с Гудвином и занявшись промывкой мозгов, она предала всех, кто верит в свободомыслие. И потом, эта страшная женщина виновна в убийстве профессора Дилламонда, сколько бы ты над этим ни смеялся.

Ведьма осеклась. В своих словах она услышала отголосок того, что когда-то давно сказала княгиня Настойя. «Никто не определяет твою судьбу, кроме тебя самой, — внушала ей Слониха. — Выбирать тебе».

— А ты ее — убивать? — перехватил инициативу Эврик. — Кулаками-то махать каждый дурак мастер, как кричали мы в детстве, когда нас лупили те, кто посильнее. Злом ведь зла не исправишь. Слушай, оставайся-ка ты на ужин. У нас как раз гости.