И конечно же, Гудвин отобрал у нее башмачки. Вот досада! Зато до него дошли слухи о покушении на мадам Кашмери. Теперь уже ведьма сама верила в то, что ее убила. Иначе получалась бессмыслица.

Лир замотал головой.

— Солдаты говорят, штурмовики ее и пальцем не тронут, побоятся. Ее считают могущественной феей.

— Что твои солдаты здесь, у черта на рогах, понимают в политике?

Лир пожал плечами.

— Разве тебе не приятно, что сам Гудвин знает, кто ты такая? Ты что, и правда убийца?

— Не важно. Когда вырастешь — поймешь. Или так и не научишься понимать; тогда тем более не важно. Тебя я убивать не стану, если ты об этом. Но почему тебе так удивительно, что меня знают в Изумрудном городе? Только потому, что ты меня не слушаешься и мое мнение в грош не ставишь, весь мир должен относиться ко мне так же? — Но ведьма была польщена. — Знаешь, Лир, если во всех этих слухах есть хоть доля правды, то лучше тебе пока не соваться в Красную Мельницу. Тебя могут поймать и держать в заложниках, чтобы я добровольно сдалась девчонке и ее дружкам.

— Я хочу увидеть Дороти, — сказал Лир.

— Это что еще такое? Неужели гормоны в голову ударили? Надо было тебя подрезать, пока не созрел.

— И никто меня не похитит, не волнуйся. Да и не пойду я в Красную Мельницу, я хочу быть здесь, когда они придут.

— Я и не собиралась волноваться. Похитят — пеняй на себя. Мне же легче — одним ртом меньше.

— Да? А кто тебе будет дрова каждый день наверх приносить?

— Ника Востра найму. У него как раз топор подходящий.

— Как, ты его видела? — разинул рот Лир. — Не может быть!

— Может, может. Кто сказал, что я не вращаюсь в лучших кругах?

— Значит, ты и Дороти видела? — Лир оживился и заблестел глазами. — Какая она собой, расскажи, пожалуйста, тетушка ведьма!

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называл меня тетушкой. Ты же знаешь, что мне это не нравится.

Но Лир не отставал, пока ведьма не прошипела:

— Она красивая безмозглая кукла и верит всему, что ей говорят. Если она сюда доберется и ты скажешь, что любишь ее, она и этому поверит. А теперь проваливай, у меня дела!

Лир пошел, но остановился у дверей.