– Это с какой же стати?

– Я… вот… – девушка торопливо полезла в поясной кошель. Протянула ведуну на открытой ладони горстку тускло поблескивающего золота – колечки, цепочки, сережки… – Если надо, я заплачу!

Как завороженный глядя на золото, ведун медленно покачал головой.

– Я не взял бы тебя с собой и за все сокровища Тридолья.

– Почему?.. – рука с драгоценностями бессильно опустилась. Тоненькая цепочка, змейкой выскользнув из неплотно сжатого кулачка, зарылась в дорожную пыль.

– Да потому что некуда, княжна. Да и зачем тебе со мной?

– Отец не простит, – тихо проговорила Илана, опуская глаза. – И…

Она умолкла и еще ниже опустила голову.

– Инциус говорил…

– Я не буду жить в общине! – девушка упрямо тряхнула головой и посмотрела на ведуна. В глазах ее стояли слезы. – Я не смогу…

– Но дорога со мной – это дорога в никуда!

– Ну и пусть. Куда ты, туда и я.

Ведун собрал волю в кулак и твердо произнес:

– Там, «куда я», тебе делать нечего. Но… – он заколебался, а потом заговорил. Наверное, чуть быстрее, чем следовало бы: – Если хочешь, можешь ехать со мной до ближайшего города. Есть у меня там знакомые, хорошие люди. Поживешь пока у них. А там, глядишь и князь поостынет, да и ты одумаешься…

– Он не остынет… – в голосе княжны прозвучала такая смертная тоска, что у ведуна по спине прошел холодок. – И я не одумаюсь. Ты не знаешь, каково это… Каково это – чувствовать, что что-то меняется, безвозвратно меняется в мире, в тебе самой. И что ты ничего не можешь с этим поделать. А потом очнуться в темном лесу и понять, вспомнить… – Княжна закрыла глаза, по ее щеке скатилась слезинка. – Сама не понимаю, как я до сих пор не сошла с ума от всего этого! Зачем ты оставил мне жизнь, ведун? Зачем? Ты сам не понимаешь, что наделал…

Ведуна будто в спину подтолкнули. Он шагнул к княжне и, не успев понять, что делает, взял ее за руку. Девушка вздрогнула, испуганно распахнула глаза, но руку не отняла. Ведун, медленно, точно во сне шевеля пальцами, закатал ее рукав. Потом сделал то же самое на своей руке. Сложил вместе два предплечья – свое и ее.

В округлившихся глазах княжны ледяным пламенем полыхнул ужас. Треугольный след, свежий ожог на ее белой коже чуть повыше запястья. И точно такой же, только поблекший, потемневший от времени, на смуглой, обветренной коже ведуна…

– Ты? – Илана вырвала руку и отшатнулась. – Ты…

– Я понимаю… – проговорил ведун, глядя в сторону. – Понимаю, что ты чувствуешь… Я был на твоем месте.

Он стоял неподвижно и ждал, старательно глядя в одну точку. Но так и не дождался ни звука шагов, ни стука копыт…