– Кем же ты был раньше, хозяин, что теперь такой хитрый?– тоскливо прищурился джинн, втягиваясь в узкое горлышко и кашляя от ядреного самогонного запаха.– О-о-ох! Как бы не захмелеть!

– Кем только не был! – признался Нилс, стегая куском холстины задумавшегося Додиля.– И казначеем, и лекарем, и монахом, и мафиозным прислужником…

– А чччем думаешь заняться впппредь? – уже слегка заплетающимся языком, но с весьма живым интересом уточнил джинн уже из нутра бутыли.– Сам пппонимаешь – все же мне тебя ппповсюду сопппровождать.

– Вот думаю, а не открыть ли семейную пивоварню? – лукаво улыбнулся Нилс, подмигивая племяннице.

Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль. Комната малышки Норы

Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль. Комната малышки Норы

Алхимик так резко откинулся назад, что чуть не свалился с пуфа.

– Квайл! Черный осадок перпетум аквитус опять исчез! Это открытие, ученик! Тащи журнал опытов, будем фиксировать!

– Прости, Аарус, но это не открытие,– смущенно улыбнулся Квайл.– Просто Найса-Мария опять вымыла все пробирки.

– Это черт знает что такое… – забурчал алхимик, отшвыривая разочаровавший его сосуд в ведро с мусором и комкая в пальцах бинт.– В таком случае, когда придет заказчик, пусть твоя женушка и объясняется с ним. Лично. А я умываю руки и намерен во время разборки молча стоять за спиной нашей добровольной помощницы. Благо за этой частью тела твоей супруги могу легко спрятаться не только я, но и ты, и Черри в придачу.

Из-за окна донесся возмущенный ропот.

– Ох! – опомнился Аарус.– Квайл! А хомункулуса сегодня проверяли? Кожа нарастает?

– Медленно,– признался Квайл.

– А ну дай мне паршивца на минутку, я замеры сделаю!

Квайл опустил шпингалет и наклонился над подоконником. С трудом дотянувшись до куска рыбацкой сети, в которой болтался глиняный горшок с круглыми отверстиями по бокам, он снял сеть с вбитого в стену крюка и осторожно понес драгоценный «улов» в комнату.

Едва горшок коснулся твердой поверхности, изнутри послышались возмущенные ругательства и отчаянный стук. Открученная крышка упала на пол.

– Аарус! Я протестую против твоих бесчеловечных опытов!– заорал освобожденный из горшка хомункулус.– Уже осень, в конце концов! Холодно! А я голый!

– Тихо, тихо,– успокоил алхимик, вертя Черри вокруг оси и внимательно осматривая его тело.

Опыт с выращиванием на хомункулусе кожи продолжался уже третьи сутки. Аарус не один час ломал голову, думая, как бы пометить новую кожу, чтобы не перепутать ее с той, что образовалась на тельце Черри в лесу. В итоге, так и не придумав ничего путного, он просто стал красить лоскутки эпидермиса в разные цвета, используя для этой цели кожевенные краски. Так как контрольный осмотр и окрашивание производились четыре раза в сутки, то на данный момент хомункулус стал похож на драного бесхвостого кота специфического телосложения и еще более специфической желто-красно-зелено-сине-фиолетово-оранжевой расцветки.