– Но зачем ей там эти люди?

– Они не люди.

– Что ты имеешь в виду?

– Они тоже, как и она. Ушедшие.

Он должен был рано или поздно это сказать. Пусть лучше будет рано… Слова произнесены.

– Ах, даже так, – как будто ничего не произошло, проговорила Дева Клинка. – Знаешь, я почти догадывалась, но не хватало каких-то деталей. Теперь все окончательно становится по своим местам. Она смогла спастись, покинув пределы базы, и забрать с собой часть солдат. Ей понадобилось много времени, чтобы вернуться, но что для нее время? Пустяк. Жизненный цикл Ушедших невероятно велик по сравнению с теми крохами, что отпущены природой людям.

– А ты? – неожиданно для себя спросил Вергун.

– Я? – Мара ответила не сразу. – Мой жизненный цикл неограничен.

– Значит, ничего не изменилось?

– Да, Вергун, все как прежде.

– Но разве это возможно?

Она не ответила, осторожно коснувшись его затылка губами. И в этом прикосновении было нечто большее, чем простое «да».

9

9

Они пересекали Черную Межу. Место, вселявшее во многих суеверный страх, почти не изменилось. Но следы войны, прокатившейся через границу, были и тут. Мертвецы лежали вдоль дороги вместе с лошадьми. Кто-то, скорее всего северяне, убрали их с пути, чтобы те не мешали продвижению вперед. Воображение Ловчего разыгралось. Он тут же представил, как мертвые тела защитников Рваного Края, не желая безучастно лежать у обочины, цепляются скрюченными пальцами за ноги живых, стремясь даже после смерти быть непреодолимым препятствием для захватчиков.

А вот Черные персты изменились. Огромные руки пытающегося выбраться из-под земли исполина рухнули, ознаменовав собою падение невидимого барьера.

– Плохой знак! – Мара встревоженно указала на разбросанные по земле черные монолиты.

– Ты стала суеверной? – удивился Вергун. – Никогда такого раньше за тобой не замечал…

– Суеверие тут ни при чем. Как ты думаешь, что их повалило?

– Не знаю.