Я каждый день рубил дрова, и вскоре между домом Эмзил и хижиной старика выросла стена. Вечерами мы разводили в очаге огонь, не жалея дров, и он наполнял маленькую комнатку светом и теплом. Однажды я взял на себя роль рассказчика, и мне польстило, что Эмзил слушала меня так же внимательно, как и трое ее детей.

Я повторил им две сказки, которые мать рассказывала мне в детстве, а потом вдруг обнаружил, что перескочил к другой истории. Я понятия не имел, где мог слышать ее раньше, но был уверен, что не придумал ее. В ней говорилось о юноше, который увиливал от поручения матери, и о том, какие его постигли несчастья из-за того, что он забыл о своем долге. Конец истории был по-своему забавным, поскольку, когда мальчик наконец сдался и решил выполнить задание, он выяснил, что мать уже сама все сделала. Мне показалось, что детям моя сказка понравилась, но, уложив их спать, Эмзил сказала мне:

— Довольно странная история.

По ее тону я понял, что она ее не вполне одобряет.

— Ее рассказывают своим детям спеки, — сказал я и тут же удивился, откуда мне это известно. — Думаю, чтобы объяснить им: некоторые вещи настолько важны, что ими нельзя пренебрегать. Надо стараться избегать ошибок.

— Это пояснение делает ее еще более странной, — вскинув брови, с осуждением проговорила она.

Вскоре она отправилась к детям спать, а я завернулся в свое одеяло и улегся у огня.

Той ночью мне приснился лес древесного стража. Я бродил в одиночестве по тропинкам, по которым мы гуляли с ней вместе. В лесу была осень, и листья на деревьях начали менять цвет. Такого зрелища я прежде не видел. На равнине, где я вырос, вдоль рек или русел пересохших ручьев встречались небольшие рощицы. Осенью их листва становилась коричневой и безвольно свисала с веток, пока мороз и снегопады не сбивали ее наземь. Мне еще ни разу в жизни не доводилось гулять по лесу, где листья на деревьях были бы желтыми, золотыми и алыми. Когда я поднимал взгляд, их полыхание на фоне ярко-синего осеннего неба казалось мне ослепительным. Они уже начали опадать, и теперь их груды шуршали у меня под ногами. В воздухе витал невероятный аромат, сильный запах гниющих листьев, и недавно прошедшего дождя, и обещания ночных заморозков. Я чувствовал себя живым и с поразительной для сна ясностью осознавал, что эта жизнь куда ярче и пронзительнее, чем наяву.

Я куда-то шел, сам не зная куда, однако спешил, чтобы поскорее добраться туда. Я спустился по склону холма, поросшему белоствольными березами с золотыми кронами, которые трепетали на ветру, и оказался на болоте, где высокие кусты клюквы прятали полупрозрачные алые ягоды под листьями размером с ладонь, побагровевшими от мороза. Здесь росли и ивы с узкими длинными листьями совсем другого оттенка красного. Я сорвал пригоршню ягод и положил в рот, наслаждаясь сладким вкусом подошедшего к концу лета, смешанным со жгучим напоминанием о приближающейся зиме. Я разжевывал семечки ягод и все глубже погружался в ее мир.