Я пытался уснуть, но лишь скользил по поверхности сна, изредка погружаясь в него, — так брошенный камушек скачет по поверхности реки. Я вслушивался в рев бури за стеной — она унялась лишь к рассвету, выдохшись, но не исчерпав своей ярости.

Я поднялся навстречу умытому миру, голубому небу и свежему прохладному ветру, шелестящему в кронах. Подобные утра всегда придавали мне бодрости, но сегодня я чувствовал себя старым, закостеневшим и отягощенным собственным телом. Я был голоден, но слишком вял, чтобы захотеть готовить себе завтрак. Набрякшие от воды бобы полопались и выглядели крайне мерзко. Я придвинул их ближе к углям и накрыл крышкой — пусть готовятся дальше. Я ненавидел себя за глупость и жадность — следовало оставить на утро хоть немного вчерашнего хлеба. Разогрев ветчину над огнем, я съел немного, а остальное бросил в горшок с бобами.

Когда я пошел за водой, высокая трава до колен промочила мне штаны. Наполнив ведро и поднявшись на ноги, я посмотрел на поросший лесом склон холма и ощутил отголосок прежнего изумления и восхищения. Однако уже в следующее мгновение меня захлестнула волна страха. Я представил себе, как бреду по влажным листьям, вода капает на меня сверху, а спутанные корни подворачиваются под ноги. Жужжащие насекомые жалят меня, не говоря уже о возможной встрече с ядовитой змеей или более крупными лесными хищниками. Нет. Мне совсем не хотелось иметь дело с лесом. Я отвернулся от этого тоскливого и опасного места, сожалея, что мой домик расположен так близко к нему, и поспешно потащил наполненное ведро прочь.

Утро ушло на то, чтобы согреть воду, постирать одежду и вымыться. Кроме того, я натянул внутри бельевую веревку, чтобы просушить мокрые вещи. Затем я надел солдатскую шляпу, еще влажные рубашку, брюки и куртку, которая не сходилась у меня на животе. Я развел огонь в очаге посильнее, в тщетной надежде, что смена одежды высохнет к моему возвращению, оседлал раздраженного Утеса и отправился в Геттис.

Солдатская шляпа послужила мне пропуском в форт. Я сразу же направился в кабинет полковника Гарена, однако поговорить с ним мне не удалось. Когда я сообщил сержанту, что хочу получить материалы, чтобы построить укрытие для своей лошади, он, кажется, был потрясен моей самонадеянностью. Он составил надлежащий запрос, уступив всем моим требованиям, но провозившись так долго, что в конце мне уже казалось, будто я полжизни провел в этом кабинете. Потом я сообщил, что хотел бы обсудить с полковником, стоит ли увеличить запас гробов перед новой вспышкой чумы и заранее начать копать могилы.