Я прильнул к кувшину, с жадностью поглощая подслащенную воду.

– Мне он не кажется слишком уж резвым, – сказал Одноглазый и ткнул Копченого в бок.

– Я что, сказал, будто он вскочил и принялся отплясывать? Он застонал. А за все время, пока я торчал рядом с ним, он только хрипел. Так что стон – это тебе не шутка. Костоправ со мной согласен.

Старик – легок на помине – вернулся в свою плоть. Он зашевелился и, как только голова чуточку прояснилась, сказал:

– Это обещает быть интересным. Длиннотень только что послал за Ревуном, Сингхом и девочкой. Он готов начать.

– Ну вот, через минуту эти поганые Тени нагрянут сюда, – разворчался Одноглазый. – И почему только я не бросил все это, да не заделался фермером? А тут еще Щенок всякую чушь городит – вроде того, что старый мошенник будто бы начинает выпендриваться.

– Он и вправду стонал, или что-то в этом роде, – возразил Костоправ. – А когда я попытался присмотреться к девочке, заартачился, да еще и выдал какую-то мыслишку – то ли насчет темноты, то ли насчет Теней.

– Она есть тьма, – процитировал я. – В последнее время он сделался женоненавистником. Выдает нечто подобное всякий раз, когда пытаешься подвести его к женщине. Сильнее всего это ощущается близ Душелова. За ней идут Сари и Радиша.

– А, – промолвил Одноглазый, – я и думать забыл про эту старую ведьму. Как она поживает, Мурген?

– А тебе что, есть до нее дело?

– Я слышал, Корди сейчас в пути. Ему-то, небось, дело есть.

– Ты часом не собираешься рассказать ему, что мы можем шпионить за его милашкой?

– Хм. Пожалуй нет. Но за мной должок. Как-то он меня взгрел.

Лично я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь сумел обскакать Одноглазого, кроме, разве что, Гоблина. Одноглазый первый облапошит кого угодно.

В следующий миг выяснилось, что он вдобавок способен преизрядно удивить тех, кто вроде бы неплохо его знает.

– На случай, если я не переживу эту ночь, у меня на постели, в скатке, оставлено завещание. Все, что у меня есть, должно перейти Гоблину. Но пара штуковин должна достаться Готе.

В этот момент Одноглазый поднимал веки Копченого и не заметил, как мы с Костоправом обменялись встревоженными взглядами.

– А с чего ты решил, будто мы сможем вернуться за твоим завещанием? – спросил Костоправ.

– Щенок точно сможет. Ни хрена ему не сделается. Его теща утверждает, будто он избран или предназначен. Невесть для чего. Единственный, кто мог это знать, откинул копыта.

Я заговорил, опережая неизбежный вопрос Старика.