83
У выхода из бункера Костоправа меня перехватил Одноглазый:
– Ее милость все еще занята тем самым делом?
– Хм… Ты имеешь в виду?..
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, Щенок.
– Да.
– Черт побери, с тех пор, как она пристрастилась к прогулочкам, я не могу прорваться туда и на десять минут. Может, она сочла себя слишком исхудавшей и решила войти в тело?
Я не сразу понял, что он имел в виду, но, когда вспомнил, какой жор одолевал меня после прогулок с Копченым, расхохотался.
– Почему бы и нет? Это вполне возможно.
Одноглазый что-то буркнул и, тяжело ступая, поплелся прочь. Впрочем, ушел он недалеко, пристроился возле своей развороченной норы и принялся возиться там, словно собака, пытающаяся вытянуть кролика. Явно лишь затем, чтобы убить время в ожидании прогулки с духом. Я тоже занялся своими делами – точнее, стал тянуть резину, потому как не имел особой охоты возвращаться ко Вратам Теней. Порывшись в разном хламе минут десять, Одноглазый снова притопал ко мне.
– Вчера я нашел это маленькое дерьмо, Гоблина, – прошлой ночью он собирался напасть на Прабриндраха Драха. Как тебе это нравится?
– Хм, – только и сказал я.
Хотелось верить, что, если эти ребята и впрямь затеют обмен пинками по заднице, наш коротышка сумеет захватить князя живьем. Тогда мы могли бы держать его сестрицу на крючке: из страха Радиши можно было извлечь куда больше пользы, чем из жажды мести. Зная, что мы можем расправиться с ее братцем, она бы десять раз подумала, прежде чем подстроить нам очередную пакость, потому как она не из тех, кто прыгнет за мужчиной в погребальный костер.
– Этот гаденыш показал себя способным парнем, когда выступил против нас, – заметил Одноглазый, – я не уверен, что коротышка сумеет с ним сладить.
– Ты беспокоишься о Гоблине?
– Я? Да на хрен мне этот придурок сдался? Плевать я хотел, что с ним будет. Просто, ежели этот недоносок сдуру налезет на Прабриндраха Драха, мы можем утонуть в дерьме по темечко так, что оттуда и не выглянешь.
– Боюсь, что глубже, чем мы сидим, нам уже не вляпаться. А укокошить нас они могут лишь один раз. И мы знаем, что они собираются предпринять.
Одноглазый фыркнул. Он никак не хотел признавать, что беспокоится за Гоблина, хотя попросту сходил с ума по своему недругу. И то сказать – ни с кем другим он не мог так развлечься.
– Слушай, – сказал ему я, – ежели тебе неймется задеть кого-нибудь, кто может дать сдачи, почему бы не попробовать дядюшку Доя?