Но все же… мне было как-то не по себе.

– Так вот, о твоих Анналах. Мне не нравится, что о тебе там говорится больше, чем об Отряде.

– Что?

Я не понял.

– Я имею в виду, что ты решительно все замыкаешь на себя. Кроме разве что отдельных выдержек и выписок, позаимствованных из книг Госпожи, Бадьи или Одноглазого, ты почти ничего не пишешь о событиях, в которых не участвовал или которые не видел собственными глазами. Ну скажи на милость, какого рожна там беспрерывно описываются твои повторяющиеся кошмары? Тут ты точен, а вот описания местности у тебя хромают. Если не считать Деджагора. Если я и могу представить себе здешние края по твоим описаниям, то лишь потому, что видел их сам.

Перво-наперво мне захотелось вступиться за свое любимое детище, подвергшееся столь жестокому поруганию. Но я держал рот на замке, так как спорить по таким вопросам – дело неблагодарное, все равно, что учить свиней пению. Меньше будешь вякать – меньше шишек набьешь. Автор должен доверять своей музе, даже ежели она припадочная и хромая. Кстати, нечто подобное я слышал от самого Костоправа – раза два за все эти годы. Но напоминать ему об этом не стал.

– Кроме того, тебе не мешало бы писать покороче.

– Покороче?

– Вот именно. Порой тебя пробирает словесный понос.

– Постараюсь иметь это в виду. Тебе не кажется, что нам не мешало бы его… ее чем-то прикрыть?

Кажется, Костоправу было и еще что сказать насчет моих Анналов, но он тоже испытывал некоторую неловкость. И согласился сменить тему.

– Пожалуй, ты прав. Переломов нет, важные органы не повреждены. У Госпожи вон в том сундуке наверняка сыщется какая-никакая старая одежонка. Может, будет малость великовата, но…

– Я думал, мы решили скрывать, что Дрема девица.

– Когда ты в последний раз видел Госпожу в платье?

Тут он в точку попал.

Я открыл сундук.

– Давай, – проворчал Костоправ, продолжая рассматривать Дрему, – натяни на нее поживее какие-нибудь портки, пока не пришла моя ненаглядная.

Мы успели как раз вовремя. Явилась Госпожа, причем в дурном настроении.

– Я не нашла ничего полезного. Ничего! Как он?

– Основательно покалечен, истощен и простужен: видать, долго провалялся на непогоде. Но в остальном все в порядке. В физическом отношении.