Когда они отошли туда, где никто не мог их услышать, лицо Хета исказилось от ярости. Орлад никогда не видел, чтобы у него так белели губы. Он тяжело дышал. Обычно Хет не ругался, но сейчас он продемонстрировал, что мастерски владеет этим умением. А в конце своей тирады он рявкнул:

— Я встал на твою защиту, а ты сделал из меня глупца. Ты опозорил всю охоту!

Удивленный Орлад ответил:

— Я искренне сожалею, мой господин. Я не знал, кто он такой.

Неужели Хет думает, будто ему это легко далось? После всего, что Орлад перенес за последнее время, Хет не имеет права сомневаться в его мужестве.

— Не важно, кто он такой, костяная твоя голова! За эти слова ты должен был превратить его в кровавое месиво!

Это только доставило бы Орладу удовольствие и не потребовало бы больших усилий. Тот, чье лицо носит на себе столько шрамов, не может быть хорошим бойцом.

— Мой господин добр.

— Ты безумен, как сам Стервятник!

Тут Орлад не выдержал.

— Мой господин! Командир нашего войска не заслуживает подобных оскорблений.

— Что ты сказал? — прорычал Хет.

— Мой господин, он один из величайших Героев! Сатрап Терек всю жизнь сражался за своего брата, его клятвы…

— Молчать! Он безумен! Неужели ты сам этого еще не понял? Он призвал тебя в Трайфорс, чтобы убить. Он так и поступит.

— Но зачем ему это, мой господин? — Орлад был огорчен тем, что его собственные недостойные подозрения подтвердились.

— Ты видел, как повели себя эти люди и что они думают о твоих соотечественниках — все флоренгиане клятвопреступники. Терек винит тебя в смерти сыновей.

— Но я не клятвопреступник! — Если бы Хорольдсон употребил это слово, он бы уже получил свое.