И так Рыжий проспал довольно долго, когда он наконец открыл глаза, был уже поздний вечер. Тишь и покой и полумрак… Нет! Что это?! Рыжий прислушался…

Да, точно, ему не почудилось — кто-то действительно скребется к нему в дверь. Кто это? Очень странно! Час ужина давно уже прошел, а Бейка почему-то не являлся к нему, не будил, не звал к столу. А должен был обязательно! К чему бы это все?.. Р-ра! Р-ра! Ганьбэй и есть Ганьбэй, не расслабляйся! Стараясь не шуметь, Рыжий поднялся, глянул на дверь, потом в окно…

И вздрогнул, чуть не закричал от радости! Еще бы! На Внешнем Рейде он наконец увидел долгожданную желтую галеру! И не одна она пришла — вон сколько их! Так, значит, Хинт уже вернулся и, может, адмирал уже призвал его к себе. И вот-вот призовет и тебя! И тогда все откроется! А «все» — это что? Рыжий задумался…

В дверь снова заскреблись — уже настойчивей. Рыжий спросил:

— Кто там?

— Я, господин, — послышался из-за двери тихий, испуганный голос стюарда.

Ну вот, явился-таки, чва! Рыжий пошел и, загремев засовами, открыл. Бейка вскочил в библиотеку, привалился спиною к двери и прошептал:

— Прошу вас, тише! Умоляю!

Вид у стюарда был довольно жалкий: с прислугой так всегда напакостят, а после в пыль кидаются. И все же… мало ли! Рыжий схватил Бейку за ухо, привлек к себе и едва слышно, но злобно спросил:

— Ну, что еще?!

— Н-нет, ничего! — промямлил Бейка. — Вы разве ничего не чуете?

— Я? Еще как! Я чую голод, чва. И все по твоей милости! — и Рыжий крутанул стюарда за ухо, но тот даже не тявкнул, а только вновь спросил:

— Ну чуете? Разве не чуете?

Рыжий принюхался — дух был как дух, морской, портовый, — и сказал:

— Хватит болтать! Где ужин?

— Я… не сердитесь, господин, — по-прежнему испуганно шептал стюард. — Разве я виноват? Я проспал.

— Проспал? И это оправдание?!

— Да. Только тише, тише! — и Бейка, сделав страшные глаза, вновь зашептал: — А ведь и вы проспали, господин. И ведь не зря это: и вы и я, и вдруг оба лежим, как мертвые! Вот вы принюхайтесь, принюхайтесь, как следует! Вот так, вот так! — и Бейка часто-часто засопел.

И Рыжий поневоле повторил это за ним, а после, задрав голову, еще и еще глубже втянул в себя воздух… И сморщился, закашлялся! Ну и вонища, ф-фу!

— Вот! — взвизгнул Бейка. — Вот! Я ж говорил! Учуяли!