— Эй, ты! — повелительно крикнул он дракону. — Я с тобой говорю, жалкая ничтожная ящерица! Почему ты называешь себя…

— Заткнись! — перебил его Дарин. — Сейчас опять все испортишь!

— Я — ужас и кошмар этой рощи, — громовым голосом продолжал дракон. — Страх и трепет всего живого! Я — ваша смерть, неумолимая, как рок и неотвратимая, как… как… — он задумался на мгновение. — Ну, неважно. Придумайте сами. Многие странники пытались пройти мимо, но еще никому это не удавалось. Я — страж грота и бесполезно молить меня о пощаде! — Он расправил черные кожистые крылья и принял величественную позу.

Путники озадаченно молчали.

— Ну? — с досадой осведомился дракон, так и не дождавшись мольбы о пощаде. — Чего стоите? При этих словах вы должны устрашиться и затрястись от ужаса!

Глаза Кехелуса сверкнули.

— Устрашиться?! Я? Да знаешь ли ты, летающий червь, кто перед тобой? И ты предлагаешь мне устрашиться какого-то…

Овражные гномы, не сводя с повелителя Волшебных земель восхищенных глаз, дружно закивали.

Чудовище сложило крылья и недовольно дернуло хвостом, усеянным шипами.

— А что, ты чем-то отличаешься от других? — сварливо осведомилось оно. — Ну и самомнение… все ужасаются и ты тоже должен ужаснуться! Что за времена настали… никакого уважения к драконам!

Раб Басиянда собрался с духом, сделал крошечный шажок вперед и отвесил подряд несколько глубоких поклонов.

— О, господин дракон! — зачастил он. — Мы всего лишь скромные путники… просто шли мимо, но, узрев тебя, о, повелитель нашей жизни, мы… словом, дозволено ли будет нам удалиться? Удалиться, чтобы поведать о тебе миру? Сложить легенды, возможно, даже сочинить песни и баллады в твою честь?

— Песни? — переспросило чудовище. — Баллады? Гм, пожалуй.

Оно задумалось.

— Легенды, гм… да, это вовсе не лишнее. Парочка цветистых баллад не помешает… сочинить и пусть менестрели разнесут их по всему королевству. Разумеется, нужно упомянуть мой грозный вид, свирепость, и могущество, присущее всем драконам!

Басиянда с готовностью закивал.

— Так и будет, господин, так и бу…

Кёртис мусолил сорванную травинку, и внимательно разглядывая существо.

— И пусть не забудут, что я хозяин неба и …

Кёртис выплюнул травинку.