Голос Дадалиона уплывал все дальше и дальше, вскоре до Дарина доносилось лишь невнятное бормотание. Однако, услышав свое имя, он встряхнулся и прислушался.

– Не к месту сейчас это говорить, конечно, но… сам знаешь, семьи у меня никогда не было. Мечтал, конечно, когда-то о сыне, но… гм… м-да. Знаешь, Фендуляр с Тохтой так беспокоятся за тебя! И даже наше несносное зеркало, кто бы мог подумать! Я, пожалуй, не стану его продавать, пусть себе стоит в лавке…

– Правильно, – пробормотал Дарин.

– Мы все к тебе привыкли и я … гм… да. Когда твой раб сказал, что тебя понесла нелегкая в Тисовую рощу, мы заволновались. А тут еще ламии!

Дадалион покачал головой.

– Вот я и подумал: поживешь у монахов денек-другой, а я пока постараюсь все уладить.

– Что уладить? – вяло поинтересовался Дарин. От ответа Дадалиона сон с него как рукой сняло.

– Поговорю с Тесом, что ж еще!

Дадалион вытащил носовой платок и вытер лоб.

– Ты станешь говорить с повелителем дамий?!

– Стану. Стану уговаривать его не убивать тебя. А ты дашь мне слово, что вернешь амулет!

– Дадалион, да ты с ума сошел! Он и слушать не будет! Я разве не рассказывал тебе, как он сжег вига?!

– Ты мне дашь слово…

– Нет уж! Ты не станешь вмешиваться, и не будешь разговаривать с ламией!

– Еще как буду! Это нелегко, да, – признался Дадалион и снова нервно захрустел пальцами. – Все так завертелось… знаешь, сколько завещаний я был вынужден написать для тебя? Девятнадцать! Признаюсь, в моей практике это небывалый случай!

– Спасибо, – пробурчал Дарин. – Но амулет не отдам!

– Если хочешь жить, отдашь. И выбрось из головы все сказки о другом мире и все, что сказал тебе Попуций! Ему-то что: он давным-давно умер, поэтому может болтать, что угодно! Хотя… ламии ему, конечно, не страшны, но вот драконы – они и с того света достать могут! Им не впервой.

Он спрятал платок и подстегнул лошадь.

Дарин понял, что переспорить Дадалиона не удастся и умолк, решив отложить разговор на утро.

Басиянда, сидя за спиной Дарина, возился, пыхтел, вздыхал, явно намереваясь тоже высказаться, да так и не осмелился.