Снежинки размером с монету и черные как сажа летели, подгоняемые ветром и вперемежку с моросящим дождем, по узкому проходу. Вороны сидели на ветках деревьев, их перья были мокрыми, а глаза горели яростью. Было такое утро, в которое хотелось оказаться за крепкими стенами, под надежной крышей у веселого огня, но этих удобств, увы, не было под рукой, так что Спархок и Кьюрик заползли поглубже в ветки можжевельника и ждали.

— Ты уверен? — прошептал Спархок оруженосцу.

— Да, — кивнул Кьюрик. — Я не мог ошибиться. Это был дым от костра, на котором кто-то поджаривал мясо. О последнем, как ты понимаешь, я догадался по запаху.

— Тогда ничего не остается, кроме как ждать, — мрачно проговорил Спархок. — Меня совсем не привлекает возможность неожиданно наткнуться на наших неприятелей. — Он попытался поменять позу, но оказался зажат между двух колючих стволов.

— Что случилось? — прошептал Кьюрик.

— С какого-то бревна на меня капает вода. Прямо по шее течет.

Кьюрик задумчиво посмотрел на него.

— Скажи мне честно, Спархок, с тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, если не считать того, что кругом так мокро.

— И все-таки я спрашиваю тебя вполне серьезно. Учти, теперь я как никогда буду неустанно приглядывать за тобой. Ты для нас теперь самый главный человек. Не столь уж важно как поведут себя остальные, но если ты начнешь сомневаться и почувствуешь страх — тогда мы все в беде.

— Ты так говоришь, потому что наслушался Сефрению. Она ведет себя порой как наседка.

— Ну, это вполне естественно, Спархок. Она любит тебя, поэтому и беспокоится.

— Я уже вполне большой для того, чтобы опекать меня. И, ко всему прочему, уже женат.

— О, да, ты прав. Как странно, но я совсем забыл об этом.

— Очень смешно.

Они ждали, напрягая слух, но все, что им было слышно — это шум падающих капель, стекавших по бревнам.

— Спархок, — наконец произнес Кьюрик.

— Что?

— Если со мной что-нибудь случится, ты ведь позаботишься об Эсладе и мальчиках?

— Перестань, Кьюрик. Ничего с тобой не случится.