– Ой, – Магдала заполыхала вся, – а что, так видно было?

– Да уж видно, – отозвалась Роза. – Прямо вот тут написано, – и легонько тюкнула девушку по лбу между бровей.

– А я вот вроде как познакомиться с ним буду должна, что ли. Синьор старший помощник сказал… Не пошутил?

Роза покачала головой:

– Нисколечко.

– Значит, мне на самом деле можно пойти и найти его, и…

– Это, дитя мое, – задумчиво сказала Роза, усаживаясь на сундук и болтая в воздухе звонкими александрийскими босоножками, – не просто можно. Это очень, очень полезный опыт.

3

3

Так все и устроилось. Но прежде чем закончился этот день, Магдала еще и расписалась в десятке толстых корабельных журналов, и получила от боцмана Микаллефа брезентовые штаны, куртку и башмаки на размер больше («А как же моряку на вахте без морской одежды? Промокнет моряк-то», – сказал боцман, прикидывая, на сколько придется укоротить штанины), и нашла все-таки старпома. А тот объяснил, что корабль, как все старые люди и вещи, дремлет днем, а по ночам бодрствует, и бодрее всего он с полуночи до четырех утра, в самую трудную вахту, когда отчаянно клонит в сон и мерещится всякое на темном невидимом горизонте.

– Вот ты и будешь делать очень важное дело, – сказал он серьезно. – Мы поставим тебя отбивать склянки. Будешь звонить в колокол каждые полчаса, вот так, – и обозначил рукой короткое сдвоенное «бамм-бамм». – Это и несложно, и очень важно, чтобы моряки на вахте знали, где они и который час. Идет?

– Идет, – сказала Магдала и вздохнула. Ночного корабля она, по правде сказать, боялась.

Но корабль и около полуночи оказался просто кораблем – стальным и обшитым пластиком, мерцающим во тьме рубки огоньками приборов. Магдалино место возле колокола было и не в рубке, и не снаружи – в такой нише, где тускло светилась маленькая лампочка над хронометром.

Магдала, очень серьезная, заступила на вахту и ударила в колокол. Тонкий звук полетел неведомо куда. Наверху были светила, внизу черная, рябая от светил вода, посередине – корабль. Но он не заговаривал с таращившей во тьму глаза Магдалой. Он шел себе и шел на запад, и девушке, притулившейся между хронометром и колоколом, казалось, что она сквозь палубы ощущает тепло от дизеля. Потом наступило время опять отбивать склянки (Магдала сверилась с бумажкой, которую дал ей старпом, – в котором часу сколько раз ударить), а потом ей пришло в голову, что корабль очень похож на остров. И от этого как-то улеглось и утихло то, что с непривычки томило ее все время, с тех пор, как пришлось решать самой. Почти остров – почти дом. И небо такое же, как дома, только там звезды застревали в гранатовом дереве, а тут – в решетчатом парусе антенны. К шуму движения Магдала уже привыкла, но теперь ей стало казаться, что она слышит не только попискивание приборов и тайное тихое жужжание хронометра, но еще и тот самый деревянный скрип и шорох, который не давал ей спать поначалу.