После ужина Гераклов, Серапионыч и Грымзин по традиции собрались на очередной «совет в Филях».
— Похоже, ситуация изменилась в нашу пользу, — говорил Грымзин. — Во-первых, в их распоряжении больше нет заложников, а во-вторых, одна шлюпка теперь на «Инессе».
— Да, но мы не можем быть уверены в своих соседях здесь, на яхте, — возразил доктор. — По меньшей мере в четверых. Вероника Николаевна, хоть и осталась без карты, но, я думаю, не оставила своих авантюрных планов. Ибикусов — вообще темная лошадка. Ха, так он действительно от ночевок в угольной яме стал черным, как эфиоп. Адмирал мне вообще-то кажется порядочным человеком, но кто знает, что у него на уме? Наконец, радист прямо состоит в сговоре с шайкой Серебрякова.
— Не состоит, — рассеянно возразил Гераклов. — Он мне признался, что имеет во всем этом деле какие-то свои интересы. Я ему не очень-то верю, но не думаю, что он врет. У меня на это политический нюх. Так что он, скорее, чего-то недоговаривает.
— Значит, Oтрадин — это «третья сила»? — сказал Грымзин.
— Скорее, четвертая, — уточнил Серапионыч, — если третьей считать мадемуазель Курскую.
* * *
Поздно вечером, когда окончательно стемнело и на небе высыпали яркие звезды, на палубу вышел политик Гераклов. Задумчиво потопал ногой, как бы желая убедиться в ее, палубы, наличии. После чего уже бодро двинулся к шлюпке. Осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, он спустил ее на воду и поплыл в сторону острова.
* * *
Владлену Cерапионычу не спалось. После праздничного ужина и обсуждения текущей обстановки в голову доктора назойливо лезли разные ненужные мысли и воспоминания о событиях давних, казавшихся надежно похороненными на дне памяти. Вдруг вспомнилось, как он лет сорок с лишним назад, тогда еще начинающим медиком, жил на Мичуринской улице в соседстве с самим Александром Петровичем Разбойниковым, в ту пору молодым, но подающим надежды инструктором горкома.
Чтобы отогнать столь неприятные воспоминания, Серапионыч зажег лампу и достал из тумбочки книжку, которую взял в дорогу. Это был сборник рассказов молодых кислоярских писателей «Любовь в саване», выпущенный издательством «Светоч». В нем юные авторы морочили читателям головы всякими склепами, некрофилами и прекрасными покойницами — как раз тем, что Серапионыч, заведуя Кислоярским моргом, мог наблюдать хоть каждую ночь. Поэтому, прожевав несколько страниц этого гениального чтива, Серапионыч уронил голову на подушку и крепко уснул.
СОН ДОКТОРА СЕРАПИОНЫЧА
СОН ДОКТОРА СЕРАПИОНЫЧА
Приснился Cерапионычу все тот же дом на Мичуринской и его скромная холостяцкая квартирка, куда по утрам ненадолго робко заглядывало солнышко и в любое время суток бесцеремонно пялился каменный человек с усами и в военном мундире, установленный на массивном постаменте в сквере напротив.