— Теперь мое мнение не важно. Мне не важно. Какое имеет значение, что я думаю о них, когда они — вот: лежат мертвые под этим песком, а могли бы жить. Скажи мне, Эртхиа, ты всех их назвал братьями — ты можешь взять в братья еще одного? Без обряда. Он давно мертв. Будь ему братом, когда придешь туда. Найди его на той стороне.

— А ты сам? — удивился Эртхиа, и смутился, и спросил: — Ты там был — что же?..

Тахин помедлил, качая головой.

— Там я не встретил никого и не могу даже сказать, что я там был, потому что, кажется, меня вовсе не было. Та сторона — пуста.

Теперь Эртхиа замолчал надолго, зарыв пальцы в остывающий песок.

— Я в это поверить не могу. Даже пытаться не стану. И скажи, почему ты меня просишь его найти, если сам же говоришь, что там никого нет? Сам же говоришь и сам же просишь…

— Тебя. Никого другого не стал бы. А ты — можешь. Думаешь, почему этот жив? — Тахин качнул головой назад, там, завернутый в их плащи, спал мальчик.

— Ну, мы же говорили…

— Да что мы говорили?! — возмутился Тахин. — Пьяный хава? Презрение и самодовольство? Могут ли они быть причиной вещи доброй и радостной? Что другое? Случай? Может быть. Назвать тебе имя этого случая?

— Назови, — согласился Эртхиа.

— И назову. Эртхиа ан-Эртхабадр, вот его имя. Твое желание, вот его имя. Ты хотел, чтобы выжил хоть кто-то. Ведь так? Ну скажи, хотел?

— Хотел…

— Ну хоть один!.. Думал ты так?

— Думал…

— И вот!

— Так это когда, а это — когда! — рассердился Эртхиа. — Убивали их утром, на рассвете, так, Дэнеш? А мы приехали уже за полдень. Так? И что ты мне говоришь?

Тахин махнул рукой.

— Я с тобой, ан-Эртхабадр, спорить не буду. Я только тебя прошу: придешь на ту сторону — найди там одного по имени Зивеш.

— Так ты говоришь, что нет там никого.

— Нет.