Помня, как подобные намеки возмущают меня саму, я подавила соблазн спросить у нее, уверена ли она, что хочет подвергать себя такой опасности. Она была неглупой девочкой. Герик доверил ей свою жизнь.
— Хорошо. Пойдем.
Роксана удовлетворенно кивнула, и, пока Барейль стенал и лепетал, мы поправили шарфы и влились в поток людей, запрудивший улицы.
Глава 28
Глава 28
Город полнился слухами о Мен’Торе и Вен'Даре и о событиях грядущей ночи. Среди прочих мнений и предположений, перебрасываемых на улице от человека к человеку, словно детский мячик, выделялась уверенность, что таинственный мальчик, сын принца, которого так никто и не видел с тех пор, как его признал совет Наставников, будет лишен прав наследования. Возможно, подросток мертв, предполагали слухи, пал жертвой тех же негодяев, что и Наставница Джарета, и Круг. Возможно, он и в самом деле был избалован лордами, как поговаривали четыре года назад. Должно быть, поэтому он и не появлялся в Авонаре. Никто даже не знал его имени. Принц утверждал, что секретность соблюдается ради защиты его сына, но теперь…
Тревога жалила меня, словно колючки в платье, пока мы спешили по запруженным толпой улицам.
Дом Наставников дар'нети стоял за высокими серыми стенами. Хотя прежде я видела его только один раз, я не могла ни с чем спутать внушительное здание, где требовательный Экзегет испытывал маленького Д'Нателя и обнаружил в нем отсутствие любых талантов, кроме воинских. В этом же самом доме Кейрон окончательно восстановил память о прошлых жизнях и ужасной смерти. И в просторном зале на первом этаже пришедший из Зев'На Герик был признан сыном и преемником Кейрона перед советом Наставников и Дарзидом-Зиддари, третьим лордом Зев'На.
Громоздкое строение внешне казалось чересчур заурядным для здания, видевшего события столь странные и значимые: три этажа из грубого голубовато-серого камня, множество высоких стеклянных окон, обычных для Авонара, но ни изящных галерей, ни фонтанов, ни широких балконов, ни романтичных, уединенных садиков, так любимых дар'нети. Вероятно, его суровый вид должен был напоминать о серьезном назначении в качестве места встреч совета Наставников и резиденции его главы.
Мы пробрались через конюшню, потайным ходом в задней части сада, который Паоло обнаружил вот уже годы назад. Барейль быстро провел нас ухоженной тропинкой за невысокую, заросшую плющом стену, а затем через травянистый закуток к боковому входу. Нам все еще везло. Дверь оказалась незапертой, впрочем, Барейль сказал, что ее часто так оставляют — для Наставников, желающих глотнуть свежего воздуха во время долгих споров.