— Я правлю миром для всеобщего блага, — сказал он.

Казалось, всё небо засмеялось над ним.

«Ты правишь Альбионом для своего собственного блага, — сказал Ветер через некоторое время. — Кроме того, как я уже говорил, ты отнюдь не правишь всем Альбионом. Ну, например, совершенно очевидно, что ты не правишь мной или другими стихиями».

Глаза-тучи зловеще смотрели на него.

«Ты не правишь женщиной по имени Аня и её людьми, которых ты считаешь животными. Ты правишь лишь несколькими сотнями членов Дома Эллона и несколькими тысячами других людей, которые находят жизнь в Эрнестраде более удобной и безопасной, чем в других частях твоего царства».

— Они любят меня, — сказал он. — Они говорят, что любят меня.

«Конечно, они любят, иначе — какая у них альтернатива? Вспарывание живота или просто быстрая смерть через повешенье? Даже женщины, которых ты берёшь к себе в постель, относятся к тебе с отвращением и в тайне смеются над тобой. Если бы ты узнал об этом, ты лишил бы их всей роскоши, которую дал, и сразу казнил бы».

— Разве должен мужчина прощать предательство в любви?

«У тебя никогда не было любовниц. Были только женщины, которых насильно заставили делить с тобой постель».

Деспот покачал головой.

— Я… Я… — Он хотел что-то сказать, но сказать было нечего.

«Неужели ты не понимаешь, насколько ты ничтожен? Быть тираном — большого ума не надо: тираном может быть кто угодно».

— Я являюсь Деспотом по праву. По праву наследников Дома Эллона, которые правили этим миром всегда.

Ветер взял его слова и написал их ярко-красными буквами через всё небо. Затем стёр, и они пролились на землю кровавым дождём.

«Мне что, по слогам повторить тебе всё, что я сказал? Ты не правишь мной. Для меня ты просто жалкий голый толстяк, дрожащий на вершине холма из-за того, что ему сказали: «Мир, знакомый тебе с детства, пришёл к своему концу». Женщина по имени Аня всё ближе и ближе подходит к Эрнестраду. Она положит конец тебе и всему Дому Эллона. Ты не правишь дождём, ты не правишь облаками, ты не правишь небом и Солнцем…»