— Зачем ты принёс меня сюда? — спросил Деспот, который уже устал сопротивляться.

«Чтобы дать тебе шанс. Будущее ещё не настало, ты не знаешь его. Долгое время я наблюдал за тем, как Дом Эллона превращает Альбион в бойню. Но даже несмотря на это, если бы ты захотел изменить положение, я бы поддержал тебя в борьбе против Ани и в дальнейшем помогал бы Дому Эллона. Но, кажется, ты не хочешь, чтобы я помогал тебе».

— Забери назад свои угрозы и…

Ветер схватил Деспота и зашвырнул в воздух, где он проболтался довольно долгое время, чувствуя, как холодный воздух обжигает его руки и ноги, а затем бросил его на кровать в одной из его самых любимых спален. Он упал на сломанную руку и закричал от боли, схватив её здоровой рукой. Затем повернулся и натянул на себя одеяло, как ребёнок, надеясь, что сон успокоит его боль и озноб.

Он услышал, как позади него открылась дверь, и снова повернулся: может, один из рабов услышал его крик и позвал доктора, чтобы тот вылечил его руку?

Вошедшая женщина была не рабыней и не врачом. До недавнего времени она была одной из его наложниц, он даже вспомнил, что именно с ней занимался любовью, когда Ветер унёс его.

Её голова безвольно болталась на плечах, когда она подходила к нему. Во взгляде было отсутствующее выражение. Она забралась к Деспоту в постель и прижалась к нему холодным телом.

Чем настойчивее Деспот пытался вырваться, тем сильнее, становились её объятия.

«Видишь, — сказал Ветер в его голове, — тебе не подвластны даже мёртвые».

* * *

Рин стояла рядом с Барра’ап Ртениадоли Ми’гли’минтер Реганом, и они вместе наблюдали, как жарится на огне кусок свежей оленины. Было уже поздно, и большинство воинов давно поели и ушли спать, но они двое давно уже выработали привычку задерживаться допоздна и обсуждать случившиеся за день события. Несмотря на то, что они каждый по-своему примирились с Аней, больше удовольствия им доставляло общение друг с другом. Часто они засиживались до середины периода сна, а затем вместе ложились в постель. Изредка, не очень часто, они занимались любовью, но чаще просто засыпали, держа друг друга за руки и рассказывая глупые истории.

Оленина начала подгорать, и Реган, вытащив её из костра, положил на лист салата.

— Может, мне завтра что-нибудь приготовить? — спросила Рин, глядя на дымящееся мясо.

— Да, — согласился Реган, — пожалуй. А сейчас надо управиться с этим, пока не остыло.

Они принялись за мясо, которое оказалось жёстким и жилистым.

— Аня изменилась, — сообщила Рин с набитым ртом. — Слава Богу, у неё хватило ума сделать это.