И день отшатнулся от равнины Армагеддона, поля Рагнаради и места Судного Дня.

Плечом к плечу стояли они на холмах, скудной цепью ограждая миры Желтой пыли – чародеи-даосы в ало-золотистых одеяниях, лазоревые небожители Пэнлая и Западного рая, ощетинившиеся демоны ада Фэньду, Яшмовый Владыка, Князь Темного Приказа, грустная богиня Чанъэ, бодисатва Гуань-инь, царь обезьян Сун У-кун, старец Шоусин…

А на них, волна за волной, накатывалось неведомое.

Трубил рог Хеймдалля, предвещая всеобщую гибель, и вторили ему трубы Дня Гнева, звезда Полынь рушилась в пенящиеся водоемы, пес Гарм с обрывком привязи на шее несся рядом со всадником бледным, имя которому – смерть; железнокрылая саранча расплескивала валы озера серного, мертвые вставали из могил, Число Зверя проступало на чешуйчатом небосводе, а за неисчислимыми рядами атакующих колоннами возвышались две фигуры: одна в белом трауре, вторая в черной коже.

Ждущие своего часа Добро и Зло.

Только Добро и только Зло.

«Кар-р-рма!» – хрипел гигантский ворон, чуя поживу.

И Владыка Янь-ван еще успел лихо закрутить ус и наклониться к Владыке Восточного Пика, чтобы подбодрить друга перед последним сражением…

Они стояли скудной цепью на холмах.

Они еще стояли.

– Скоро нас не будет, – тихо добавил Лань Даосин, и видение исчезло.

Темнота ослепила замерших людей; темнота была ярче света.

– Очищение диска, – выдохнул Маленький Архат. – Жесткое очищение…

Никто не поинтересовался: что имел в виду малыш-инок?

К чему?

– Должен быть другой способ… – бормотал мальчишка. – Должен быть… не может не быть…

Он вдруг вскрикнул и вцепился в отвороты халата лазутчика.

– Мессия! – Слюна брызгала в лицо Змеенышу, но тот не отворачивался, завороженный сияющими глазами Маленького Архата. – Мессия очищает диск! Без светопреставления! Слышишь, ты, змей ползучий, – Мессия очищает диск! Своей гибелью искупая грехи живущих!