Но, правда, говорил он тогда очень мало. И то он только отвечал на вопросы, а сам первым ни с кем не заговаривал. Когда у него спрашивали, зачем он убивает птиц, он отвечал:

– А меня зачем убили?

Когда же ему говорили, что он ведь жив, он отвечал:

– Не верю.

А когда в дни поминовения Благих Прародителей мы призывали его в Хижину, он неизменно отказывался, говоря, что он подкидыш, а не сын, он вообще не человек и поэтому нечего ему сидеть среди людей.

– Тогда чего ты хочешь? – спрашивали мы у него.

– Вернуться, – отвечал он довольно сердито.

– Куда?

– Не знаю, – говорил он уже очень гневно. И сразу быстро уходил.

И тогда мы стали догадываться, что он – заблудившийся, опоздавший бог. Потому что, как объясняли это понимающие люди, к тому времени, когда он спустился к нам с Неба, все земли уже были заняты другими богами, которые явились раньше него, и Подкидышу нигде не нашлось места. И он бы тогда умер, брошенный в лесу, и так оно и должно было случиться, однако Макья пожалела его, накормила, принесла к себе в дом, и он вырос. Но это ничего не изменило. Потому что стать богом он же все равно не мог – бог уже был, наш Хрт, – а становиться человеком он не хотел. А улететь обратно на Небо он не мог. И вот поэтому он ненавидел птиц – у них же были крылья, они могли летать и, значит, они могли достичь неба, а он был обречен ходить, как простой человек. А человеком он быть не хотел! И мы стали его сторониться. Однако после того, как он сгорел, мы устыдились своего страха перед ним – ведь за всю свою жизнь Подкидыш никому из нас не причинил ни малейшего вреда, и обманул он только один раз, и то Чурыка. А убивал он только птиц…

Но обо всем этом мы задумались уже только тогда, когда Подкидыш сгорел на жертвенном костре, а пока он был жив, мы его сторонились.

А когда с ним случилась беда, мы над ним насмехались. Не все, конечно же, но многие тогда говорили, что то, что с ним случилось, вполне справедливо, потому что бессмысленная жестокость не должна оставаться безнаказанной. А случилось с Подкидышем вот что. Было это осенью. Журавли улетали на юг. И было их так много, и летели они так низко, что настрелять их мог любой, просто мы в журавлей не стреляем. А Подкидыш вышел на берег, туда, где у нас сейчас пристань, снял с плеча лук и принялся стрелять. И раз за разом он не попадал! Еще раз говорю, журавли летели очень низко и их было великое множество, а Подкидыш, отменный стрелок, стрелял, стрелял, стрелял – а стрелы уходили мимо! Он стал кричать, как дикий зверь, он обезумел! И все стрелял, стрелял…