А сон был вот какой. Я – совсем маленький, мне года три, не больше, и я сижу на коленях у Хальдера. Хальдер внимательно смотрит на меня и спрашивает:

– Ты кто такой?

Но я не отвечаю – я молчу и в страхе озираюсь. И вижу – мы в какой-то хижине, сидим возле стола, а рядом с нами Бьяр, а у двери стоит какой-то человек, одетый в рубища. Это, должно быть, смерд. Смерд тоже перепуган и молчит. А Хальдер строго у него спрашивает:

– Хозяин, кто это?

– Мой сын, – так отвечает этот смерд.

Тогда Хальдер осторожно – двумя пальцами – поворачивает мою голову, указывает на висок и теперь спрашивает:

– А это что?

– Родимый знак, – так теперь отвечает смерд. – Это очень недобрый знак. Мы, господин…

Но Хальдер, рассмеявшись, говорит:

– Нет, ты не прав! Это – знак власти. Очень большой власти! И ты за это, смерд…

Тут Хальдер замолкает, а после, повернувшись к Бьяру, говорит…

Говорит по-окрайски! Я по-окрайски знаю хорошо, я жил в Окрайе, я там женился…

Но это там – в той, в моей настоящей жизни, а вот во сне я ничего не понимаю! А Хальдер говорит и говорит, Бьяр ему отвечает, и они спорят, ссорятся! А после Хальдер ссаживает меня с колен, встает из-за стола и что-то кричит Бьяру. И Бьяр кричит в ответ. Хальдер хватается за меч… Но тотчас, успокоившись, вновь – уже тихо – говорит, и они выходят из хижины. И смерд выходит вслед за ними. И вот уже их шаги замирают где-то вдали, в темноте…

А я стою возле стола, мне страшно. Но тут я замечаю на столе кусок хлеба, беру его и начинаю есть. Я очень голоден, я жадно ем, я забываю обо всем!

Но вдруг из-за печи ко мне выходит…

Ключница. Да-да, это она! Только теперь она одета непривычно просто. И ключница берет меня на руки, прижимает к груди и уносит, кладет на лежанку, и начинает нежно приговаривать, а после напевать. Мне хорошо – я сыт и мне тепло, – мои глаза сами собой закрываются, я засыпаю, я сплю…

А просыпаюсь, вижу: я на корабле, а рядом со мной Сьюгред, а вон, дальше, Лайм, а вон, и это уже с обеих сторон, сидят гребцы, они быстро, споро гребут, корабль идет вверх по реке, и мы скоро прибудем в Уллин, и Владивлад с усмешкой спросит у меня: «Ты кто такой?», а я ему скажу…

И вот тут мне опять стало страшно. Потому что я опять стал думать, что же мне ему отвечать?! Кто я такой на самом деле? Ведь я не Ольдемаров сын, теперь я это точно знаю, а лгать врагу ради спасения – это, значит, признать свою слабость, это бесчестье, я Владивладу лгать не буду – я скажу, как есть! А дальше что? Он посмеется надо мной, Лайм отвернется от меня, Лайм уведет корабль, и что тогда будет?