– Ты говорил, что никогда не лжешь. Да здесь и лгать нельзя!

– Нельзя, – сказал Белун. – А ты что, хочешь спросить у меня что-то очень важное?

– Да, – сказал я. – Скажи: что шепчет Хрт, когда он улыбается?

– Шепчет?! – удивленно переспросил Белун и при этом даже привстал. – Что шепчет?

– Вот я и спрашиваю: «что?» – сердито сказал я.

– А ты… – сказал он уже очень настороженно. – Ты, значит, что-то слышишь?

– Да, – сказал я. – Вполне отчетливо. И каждый раз одно и то же.

– Что?

Я задумался. Потом ответил так:

– Я всё скажу. Но не сейчас. Потому что сперва ты мне расскажешь, кто я такой и почему я стал таким.

– Ты – ярл, – сказал Белун.

– Я это знаю! – гневно сказал я. – Но почему я ярл?

– Так Хрт решил, – сказал Белун. – Мы ему покорились. – А после сердито добавил: – Да ты же об этом сам всё знаешь! Тебе об этом столько уже раз было рассказано!

– Кем? – грозно спросил я. – И как? Да, говорили мне, что вы сошлись на капище и кланялись ему, воздавали дары, а он долго молчал, молчал… А после возгласил: «Ярл! Барраслав!» А больше они ничего не знают. Да и не могут знать! Здесь все решаешь ты!

– Не я, а он, – сказал Белун и при этом даже кивнул на Хрт. – И мы к нему пришли и, возложив дары, спросили, кто же теперь должен стоять над нами. Ведь Айгаслав, мы сказали, ушел. И Верослав ушел. И тогда Хрт – сначала он долго молчал – назвал тебя. И тогда я пришел сюда и подал тебе меч, мы вышли к градским. А дальше ты все знаешь.

– Да, это так, – сказал я. – Но прежде было что? Ведь я же спрашивал у них: «Кто я такой? Что со мною было?» А они мне: «Ты – это не ты. Тот руммалийский ярл сразу сгорел, как только он вошел в огонь. А ты – наш ярл, ярл Барраслав, хоть и похож на того руммалийца, но ты – это не он, забудь о нем». Вот и всё, что я от них услышал. И, что еще печальнее, я понимал, что они в это верят! Но мы же с тобой знаем: я не сгорал, а сидел здесь, не мог пошевелиться. И я был без меча – еще того, легионерского. Ты же забрал его, унес. Где, кстати, он?

– Мы поднесли его, – тихо сказал Белун. – Хрт поглотил его. И нам была дарована победа – никто из руммалийцев не ушел, мы их всех убили.

– А меня, – сказал я со смехом, – вдруг пощадили! Зачем?

– Хрт так решил.

– Так! – гневно сказал я. – Я вижу, ты неразговорчив. Ладно! Тогда…