Но верха не было ни мне и ни ему. И повод для этого нашелся очень достойный. А был он вот какой – когда мы прибыли Йонсвик, то сразу узнали, что ярл теперь никто, так как его бывшие подданные уже давно присягнули другому, обманному ярлу. Как только я услышал это, то сразу обрадовался и с легким сердцем заявил, что я забираю свое обещание обратно и теперь сражусь с Айгаславом только после того, как он восстановит свою верховную власть над своими мятежными подданными. А чтобы он не подумал, будто я виляю или ловчу, то, сказал я, отныне я буду прилагать все свои силы для того, чтобы он как можно скорее вернулся к себе победителем. Айгаслав, как мне показалось, остался доволен моими словами, и во время дальнейшего нашего плавания – уже по реке – он был со мной всегда приветлив.

Но зато Сьюгред меня очень крепко не любила, даже, может, просто ненавидела. Она же всегда от меня отворачивалась и никогда первой со мной не заговаривала. А потом она однажды не выдержала и тогда сказала мне вот что:

– Я знаю, ты затеял черное дело против моего любимого супруга. Так знай же и ты: если ты и в самом деле на это решишься, тогда Великий Винн найдет тебя и здесь, и под землей, и где угодно!

Я рассмеялся и сказал:

– Дело совсем не черное, а серое. Это во-первых. А во-вторых: до той поры, пока твой муж не покорил Ярлград, тебе и вовсе не о чем беспокоиться, ибо с никем я биться не желаю!

Не знаю, поверила мне Сьюгред или нет, однако наш тогдашний разговор на этом сразу закончился. Сьюгред ушла к себе. Они поворковали и затихли.

А я всю ночь не мог заснуть! Это же что такое получается, думал я, с трудом сдерживая себя, это же какая-то сопливая девчонка смеет сомневаться в моей порядочности! Поэтому я решил – конечно же, глупо решил! – что при первой попавшейся возможности я дам ей понять, кто я такой на самом деле.

И подобная возможность появилась уже на следующий день: ярл Айгаслав сказал, что мы подходим к Уллину, где нас встретит его давний враг, ярл Владивлад, и что у этого Владивлада мечей слишком намного больше, чем у нас. А потом, понизив голос, Айгаслав еще прибавил, что этот Владивлад – колдун, и этого он, Айгаслав, больше всего опасается. Ну что ж, сразу подумал я, вот, значит, пришла пора и мне стать колдуном, и открыть заветный пузырек Аудолфа, а дальше будь что будет! Но напрямую про эту свою затею я ничего никому не сказал, а только заверил ярла, что наше дело еще вовсе не проиграно.

И я не ошибся. Когда мы подошли к Уллину, тамошний ярл уже вывел на берег всю свою многочисленную дружину, и место для будущей битвы тоже уже было приготовлено, расчищено и, как мне показалось, даже подметено. Вот только до битвы дело так и не дошло! Потому что, как я это только потом уже узнал, ярл Владивлад был настолько накоротке с нечистой силой, что та помогла ему сразу же догадался о моей затее. Моя затея его очень напугала, поэтому он не стал рисковать, а прикинулся гостеприимным и завел длинные и сладкие речи о своей братской любви к Айгаславу, а после свел всё на то, что первым делом нужно умилостивить местных богов, а уже только после думать о ратной славе. Так что вместо того, чтобы оставаться в поле и обнажать мечи, мы явились на капище и расселись за пиршественными столами. Мы – это воины. А ярлы удалились в тамошнюю Священную Хижину и там долго о чем-то совещались. А после – хмурые и молчаливые – они вышли к нам, и мы уже все вместе пировали до самой глубокой ночи.