– Вы запутались в финансовых терминах, – загремел Даттам, – или никогда их не знали! Мы печатаем не деньги, а билеты банка Шакуника, и эти билеты не являются всеобщим платежным средством, а являются бумагами, обеспеченными имуществом храма Шакуника. А почему народ предпочитает наши билеты – так потому, что он знает, что их принимают и внутри империи, и вне ее, и еще потому, что в любой момент любое отделение банка, вне империи или внутри ее, обменяет эти билеты на золото. А скажите мне, когда последний раз приходили в казну с просьбой обменять «желтенькую» на золото и что этот смельчак получил: топор или каменоломни?

– Вы лжете, господин Даттам, – сказал Руш, – когда уверяете, что ваши билеты можно обменять на золото. Бьюсь об заклад, что если все ваши талончики предъявить к оплате, то вам не хватит денег, чтобы оплатить хоть двенадцатую их часть! И я советую всем присутствующим поскорей предъявить их билеты к оплате, потому что, кто успеет первым, вытащит свои деньги, а кто будет вторым, все потеряет.

– Я требую ареста первого министра Руша, – сказал Даттам, – за подделку билетов банка Шакуника.

– Я требую ареста настоятеля храма шакуников Даттама – за то, что он печатает деньги помимо государства, что суть фальшивомонетчество!

Государыня Касия негромко хлопнула в ладони.

– Господа, – сказала она, – довольно вам ссориться, как дикие кошки. Господин Даттам печатает не деньги, а банкноты, и имеет на то лицензию от казны. Скорее можно разрешить другим храмам выпускать билеты, обеспеченные запасами их сокровищниц, чем нанести такой удар финансам. Что же касается господина Руша, то мы пошлем стражников на улицу Умиротворения Земли и выясним, в чем там дело. Однако, так как билеты храма Шакуника не являются деньгами, то человека, их изготавливающего, нельзя обвинить в фальшивомонетчестве. Преступление совершается только тогда, когда кто-то пытается обменять эти фальшивки на деньги, и мы приравниваем такую вещь к воровству и наказываем отсечением руки, если сумма больше пяти сот, и повешением, если сумма больше четырех тысяч. Что же касается банка Шакуника, то я боюсь, что слова господина Руша заставят многих заподозрить, что власть неблагосклонна к банку, и поэтому я запрещаю банку в течение будущей недели учитывать свои билеты и менять их на деньги.

С этими словами государыня подала знак, – белые занавеси над троном сошлись, и Идасси показалось, что из-за них сразу метнулось небольшое пятно, – это государь соскочил с трона и бросился в свои покои. Но, скорее всего, Идасси это только показалось, – занавеси были плотные, и разглядеть сквозь них было ничего нельзя.