Это последнее послание доставили рыцари Custodes, которые вместе с людьми графа Манфреда участвовали в спасении принца. Они привезли также пять трупов предполагаемых похитителей, которые скончались от ран либо под пытками. В сопровождавшем их письме лорд Альберт сожалел, что сумел извлечь слишком мало сведений, помимо того, что все эти люди были на службе у Анселя, но уверял короля, что они с Раном удвоят усилия, чтобы отыскать преступников.

Разумеется, мертвецов никто при дворе не сумел опознать… Впрочем, Джаван в этом и не сомневался. Полин велел выложить трупы на всеобщее обозрение во дворе замка, и все придворные, стражники и прислуга должны были взглянуть на них с целью опознания, но ни одно лицо не показалось им знакомым. Ориэль также вышел взглянуть на мертвецов, и попытался с помощью магии выяснить хоть что-то помимо того, что было им уже известно, однако они с Джаваном заранее знали, что все эти усилия окажутся тщетны.

Впрочем, на этом дело не кончилось. На следующее утро, невзирая на отвращение, которое Джаван питал к подобным мерам, коннетабль Удаут повелел, чтобы трупы были обезглавлены и четвертованы. Это было обычным наказанием для предателей, служащим скорее для устрашения оставшихся в живых. К полудню изувеченные тела развезут по всем главным городам Гвиннеда, где они будут выставлены для обозрения на перекрестках дорог и над городскими воротами в знак предупреждения всем Дерини, буде те вздумают замышлять против короны Гвиннеда.

То что, на самом деле, Дерини среди них не было, теперь уже никогда не удастся доказать. К тому же не было и уверенности, что именно эти люди, вообще, были замешаны в похищении. Ориэль, когда осматривал трупы, заметил на руках у них мозоли, скорее присущие крестьянам, нежели воинам.

— Увы, меня бы не удивило, что это какие-то совершенно невинные люди, которых убили специально для того, чтобы предъявить нам мертвых заговорщиков, — сказал он позже королю. — Но, разумеется, я не в силах этого доказать.

Тем не менее, по закону, Джаван обязан был присутствовать при обезглавливании, хотя он все же извинился и ушел, не дождавшись конца казни. Это отвратительное действо вызывало в его памяти события многолетней давности, когда таким же образом обошлись с телом Дэвина, брата Анселя. Это произошло еще при правлении регентов, а позднее Джаван вынужден был еще не раз взирать на то, как подобным же образом казнят и живых людей. При одной мысли об этом все внутри у него переворачивалось. По счастью, никто не требовал, чтобы Джаван оставался на экзекуции до самого конца, и все же мысль о происшедшем отравила ему все следующие дни, покуда, наконец, не пришла весть о том, что свита графа Манфреда находится уже в одном дне пути от замка и прибудет в Ремут на следующий день.