Фон Фольк увидел, как поджарый Волк, которого звали Шеллом, рванулся назад, чтобы отогнать от тела павшего брата стервятников. Пантера остановил его.

— Нет, Шелл, нет. Его не вернуть! Мы должны идти вперед! К трону! Мы должны!

— Молоты Ульрика! — гневно вскричал Шелл и бросился в битву плечом к плечу с фон Фольком. — Утопим их в крови! Пусть они захлебнутся собственной кровью!

Они шли вместе по центру, а оставшиеся в живых Пантеры держали фланги, прорубаясь через возбужденную толпу поклонников Тьмы.

Ганс первым выбрался из общей свалки и бросился к постаменту с троном. Левенхерц шел за ним вместе с Драккеном и Грубером. Каспен все еще бился с врагами в яростной схватке.

Дорф погиб. Каспен видел, как он упал, разрубленный надвое бешеной тварью. Больше Белому Отряду не услышать его свиста. Каспен удерживал свою позицию, его рыжая шевелюра покраснела, он выл, как волк, неистово вращая молот. Он остался там и встретил толпу врагов в открытом бою, чтобы дать своим собратьям время добраться до трона и чтобы взять с мерзавцев плату кровью за гибель Дорфа.

Ганс добежал до каменных ступеней постамента. Над ним стояла фигура в плаще с капюшоном. Внезапно мертвый чародей скинул свой плащ и расхохотался над Гансом. Вулканический огонь освещал его так, что казалось, будто храмовые доспехи, надетые на его статную фигуру, раскалены докрасна. Один розовый глаз светился в полумраке.

— Эйнхольт! — выдохнул пораженный Ганс. Он знал, с чем ему предстоит столкнуться, но это все равно ошеломило его. «Эйнхольт, Эйнхольт… Ульрик, пощади мою душу…»

— Иди, поздороваемся, старый друг, — просипело одноглазое чудище, маня Ганса рукой.

Комтур Белого Отряда увидел, что Волчий доспех, который был на Эйнхольте, уже покрылся ржавчиной и плесенью. Плоть на оскаленном в неприятной улыбке лице Эйнхольта позеленела и начала разлагаться. Здесь, вблизи чернокнижника, запах гниения был сильнее, чем где бы то ни было. «Должно быть, в старой могиле такой же аромат», — подумал Ганс.

— Называй меня моим настоящим именем, Волк. Я — Баракос.

Ганс не ответил. Он бросился в атаку, вскинув молот над головой. Вот его оружие рванулось к цели по широкой боковой дуге… но мертвый чернокнижник оказался быстрее. Он был ужасающе быстр. Разлагающаяся тварь по всем понятиям не могла двигаться так проворно, и это несоответствие сбило Ганса с толку — а мощный удар молота Эйнхольта сбил его с ног. Ганс свалился на холодный камень, схватившись за треснувший нагрудник и захрустевшие под ним ребра. Он пытался подняться, но ему не хватало дыхания. Его легкие отказывались действовать, перед глазами все плыло в какой-то дымке, во рту появился медный привкус.