За окнами только еще вечерело, а в комнате было уже совершенно темно. Лишь перед самой печью лежало на полу светящееся алое пятно, словно лужа света. И пылало лицо старика.

Он вдруг уловил какое-то движение на периферии зрения. Показалось, что во тьме рядом ходит кругами безликая тень. Он вздрогнул, резко повернул голову.

Из угла таращились на него с пола блестящие бусинки любопытных глаз.

Старик осторожно приподнялся, стараясь не спугнуть гостью. С шестка, где у него сушились сухари, взял двумя пальцами жесткую колючую крошку. Опустился на колени, медленно протянул руку. Сказал, не слыша себя, но помня, как должны звучать эти слова:

– Смотри, что у меня есть… Ну же… Бери… Боишься меня, что ли?..

Крохотный серый комочек выкатился на свет. Тек улыбнулся.

– Откуда ты тут взялась? А зовут тебя как?.. Наверное, нет у тебя имени. Но я придумаю. Обязательно придумаю…

Он тянулся вперед, медленно клонился, упираясь в пол свободной рукой. Он уже почти лег на живот, и тут мышь, набравшись смелости, взбежала ему на ладонь, одним махом сгрызла скромное подношение, и бросилась наутек в свой угол.

– Вот и хорошо… – Старик улыбался. – Хорошо… Приходи еще… Обязательно приходи…

Ему казалось, что он слышал, как тихонько цокали по половицам крохотные коготки.

Глава 29

Глава 29

Обоз разрастался.

В начале пути он состоял лишь из трех санных упряжек, но уже через два дня возов стало втрое больше. Крестьяне, встретившись на дороге, старались держаться вместе. Так и путь становился веселей, и – случись что – сподручней было управляться с неприятностями: починить некстати сломавшиеся сани, сдвинуть рухнувшее, перегородившее дорогу дерево, проторить засыпанный вьюгой путь, отбиться от стаи волков или от лихих людей.

Везли всякое – разрубленные мороженные туши, свиные и говяжьи, звериные меха и птичий пух, зерно и овощи, разное тряпье, корзины, рыбачьи сети, сено, муку. Кое-кто, не добравшись до базара, уже торговался. Прямо в пути заключались первые сделки – хлеб меняли на мясо, шкуры – на рыбу, сети – на стальные ловчие петли.

Денег почти ни у кого не было. За ними-то и ехали в город. Но не только деньги нужны были крестьянам. Также требовались лопаты, топоры, косы, серпы, ножи, всякая домашняя утварь – творения рук городских ремесленников и кузнецов. Думали накупить всякой материи, а если торговля будет удачная, то и готовой одежды – у городской одёжи покрой модный.

На вооруженных Малыша и Буйвола крестьяне посматривали с уважением. На привалах всегда первыми приглашали к костру, к трапезе. Не требовали ни денег, ни участия в повседневных делах, таких как сбор дров или мытьё посуды, обязательных для всех прочих.