Лишь несколько человек погибли до того, как набат разбудил остальных бойцов. И разъяренные ополченцы сами разобрались с изменниками, застигнутыми на месте преступления. Мало кому удалось сбежать или спрятаться. И ни один погибший не обернулся мертвяком.

Подоспевшие десятники и сотники вывели из бараков своих подчиненных, отправили их на боевые посты.

Но в одном бараке никто не отзывался на команды…

– Двери заперты… – к запыхавшемуся Зарту подскочил широкоплечий воин с боевым топором в руке, отсалютовал небрежно. – Внутри тихо, словно все вымерло.

– Окна?

– Через них ничего не видно, темно. И они слишком маленькие.

– Вы хоть что-нибудь предприняли? – Зарт закипал.

– Выставили оцепление.

– Это я вижу.

– Мы стучались. Кричали. Никто не ответил. Мы не знаем, что там внутри…

Запертый барак был окружен бойцами. Они с опаской посматривали на узкие черные окна и старались держаться от них подальше. Никто не знал наверняка, что произошло. Слухи ползли по цепочке, от одного солдата к другому. Говорили об измене, о некроманте, каким-то образом пробравшемся на заставу, о вторгшихся мертвяках, забаррикадировавшихся в казарме.

– Что скажешь, охотник? – Зарт повернулся к Гизу. – Я хочу спалить этот барак со всем, что находится внутри. Не думаю, что там остались живые люди. А что бы ты сделал на моем месте?

– Я бы как следует подумал, прежде чем что-то поджигать, – ответил Гиз. – Такое большое строение сразу не займется, и мертвяки успеют выбраться. А огонь может перекинутся на соломенные крыши, и тогда заполыхает вся застава.

– Ты уверен, что там мертвяки?

– Я так предполагаю.

– А ты можешь сказать, что происходит внутри?

Гиз покосился на Огерта. Тот чуть заметно кивнул.

– Могу, – ответил охотник. – По крайней мере, могу попробовать это выяснить.

– И сколько тебе потребуется времени?

Гиз опять посмотрел на некроманта. И тот присоединился к разговору: