42

42

Отряд всё еще был далеко, но десятник Соурк уже не сомневался в своей ошибке.

Он видел, как по дороге, отделившись от основных сил, во весь опор мчатся к заставе три всадника, а над ними полощутся длинные цветные вымпелы.

Отряд выслал гонцов, чтобы известить о себе. Враги так не поступают…

– Эй ты! – десятник Соурк перегнулся через перила. – Давай отбой.

– Что? – Апот опять не расслышал, задрал свою кудлатую нечесаную голову, ощерил редкие неровные зубы.

– Отбой давай! – рявкнул Соурк, борясь с желанием плюнуть свысока в эту простодушную рожу. – Кажется, наши возвращаются.

Апот кивнул, вытер ладони о штаны, взял железный прут, помедлил немного, вспоминая, как именно надо подавать сигнал отбоя. Не вспомнил, снова поднял голову:

– Господин десятник!

– Чего тебе?! – раздраженно откликнулся Соурк.

– А отбой – это как?

– Три удара! – рассвирепел Соурк. – Неужели трудно запомнить, бестолочь?

– Хорошо, – улыбнулся Апот. – Спасибо…

Десятник все же не сдержался, плюнул вниз, но в ополченца не попал и разозлился еще больше.

«А не поторопился ли я опять, давая отбой», – пришла в голову неуютная мысль, и десятник заскрежетал зубами.

Эх, скорее бы в бой, в драку!..

43

43

– …Она лежала в приоткрытом ящике тумбочки, блестела, – продолжал рассказывать Огерт, убедившись, что ни Зарт, ни его команда особого беспокойства не выказывают. – Я взял ее и заметил, как мутная жидкость внутри стала сворачиваться хлопьями. Тогда я поставил колбу на окно, отступил – и она просветлела. Убедившись, что это та самая штука, я откупорил ее, вылил всю жидкость в стоящий на тумбочке кувшин, наполнил обычной водой из железной кружки и положил на место. Потом открыл окно, проверил, нет ли под ним кого, и вернулся к двери. Выждав немного, я убрал стул и выбрался через окно на улицу. Уже там услышал ваши голоса, затаился. И появился в тот самый момент, когда Зарт начал выспрашивать обо мне.