– Однако Университет довольно большой, – заметил Паллантид. – Множество учебных зданий, домов для студентов…

– Просто люди Гленнора ненавязчиво расспросили сторожей, – пояснил Конан. – И довольно быстро обнаружили наше временное пристанище. Сначала схватили Робера, припугнули его, устроили засаду… А когда мы со Страбонусом явились в Университет, отдохнуть до полуночи, нас попробовали скрутить. Если бы людей из тайной службы было поменьше, мы отбились бы, но когда на тебя наваливается почти двадцать человек… Меня и Страбонуса мигом отправили во дворец, а Робера – в Железную башню. Я, кстати, вчера распорядился его выпустить и передать от моего имени тысячу сестерциев. Как возмещение за неудобства.

– Воображаю, какая пьянка сейчас в Университете… – Хальк поднял голову от пергаментов. – Что ж ты мне не сказал? Я бы сходил, поучаствовал, вспомнил студенческие времена.

– Тебе не нравится мое вино? – с наигранной обидой киммериец воззрился на барона Юсдаля. – Ты предпочитаешь дешевое прокисшее пиво?

– От пива я бы не отказался, – подал голос доселе молчавший Эйвинд. Роскошная тога на его плечах смотрелась скомканной простыней. – И вообще, государь, скажи спасибо Старику. Без него ничего не получилось бы.

Сам того не предполагая, Эйвинд послужил причиной тотчас зародившегося очень длинного яростного спора. Кем все-таки был тот осиянный солнечным светом призрак, благословивший кратким словом Конана на царство и оставивший отметину на его мече? Просперо, например, утверждал, что явился сам Митра; Ринга заявляла, будто всем нам в горячке боя просто померещилось, а Хальк, Эйвинд и Тотлант утверждали – с Высоких Небес снизошел дух прославленного основателя Аквилонии, дабы помочь новому королю, могущему основать династию, способную привести королевство к вершинам, не достигнутым прежде кхарийцами, валузийцами или даже атлантами.

– Конан, – меня взволновали эти противоречивые суждения и я решил выяснить все до конца, – помнишь, человек из солнечного луча поставил отметину на твой клинок? Ты кому-нибудь показывал ее? И вообще, что там изображено?

Варвар поднялся, подошел к стойке для оружия, где на деревянных полочках лежали мечи Паллантида, Просперо, Веллана и его собственный, двумя руками осторожно взялся за ножны и вытянул из них клинок на половину длины.

– Посмотрите сами, – сказал Конан. – По-моему, здесь нарисована какая-то птица…

– Птица в языках пламени! – воскликнул Хальк, бросаясь к киммерийцу и буквально впиваясь взглядом в серовато-синее лезвие меча. – Великие боги! Конан, почему ты мне раньше не сказал, и почему я, дурак, не догадался сразу осмотреть клинок!?