Он должен научиться радоваться тому, что есть и будет всегда: темноте, постоянству, отсутствию неожиданностей, костяным рогам, вечно славящим их Бога. Тем не менее будущее рисовалась таким же блеклым, как и лишенная света земля.

Ему показалось, что в этот момент, момент осознания случившегося, душа, или то, что осталось от нее, вышла наружу; если бы он мог, он бы смешался с пыльным песком под ногами и стал частью земли, дал бы миллионам зернышек сознания слиться с бесконечными дюнами. Желание, причина существования, умерло.

Фаран посмотрел вниз. На поясе все еще висела булава, которую он взял у последнего Жнеца Скорби. За время своей жизни ее жестокие шипы стали острыми, как бритва. Возможно осталось только одно дело, которое освободит его. Он должен убить жреца. Фаран взял булаву в руку и махнул вампирам, приказывая им идти вперед, и они посыпались вниз со склона дюны, серебряный песок маленькими лавинами бежал у них из-под ног.

Жрец должен был услышать их, но даже не обернулся и продолжал глядеть вперед. Жезл лежал на песке, похожий на брусок из раскаленного белого металла, шипящий на холодном сером песке пустыни. Жрец держал Зуб Дракона правой перчаткой, но меч не светился, его металл казался не более магическим, чем мертвое железо оружия Фарана.

Линия вампиров черным кулаком сомкнулась вокруг жреца. Только теперь Фаран разглядел, куда тот смотрит: область крутящейся энергии в мрачной тени пирамиды, точка связи миров. Он почувствовал, как по спине пробежал холод: не физический, но холод бесконечной чужой реальности, открывавшейся за порталом. Он вспомнил мерцающий световой занавес, висевший над могилой Маризиана.

Свет Жезла превратил фигуру жреца в неясный силуэт, но все-таки Фаран заметил, что маска исчезла. Смешно, но только теперь, после целого года преследования, он сможет увидеть лицо Уртреда.

Он вытянул булаву и коснулся острым шипом шеи жреца. Тем не менее Уртред не пошевелился.

— Брось меч, — приказал Фаран.

Казалось, что только теперь жрец пришел в себя, его тело содрогнулась, как если бы он проснулся. Уртред разжал руку, и с глухим стуком Зуб Дракона упал на песок.

— Где она? — спросил Фаран.

Несколько секунд Уртред молчал, но потом все-таки ответил. — Ушла. Двойник утащил ее.

— Куда?

Жрец кивнул на мерцающий портал. — В Тени.

Только сейчас Уртред отдернул голову от шипов булавы, повернулся и поглядел в глаза Фарану, и князь в первый раз увидел его настоящее лицо. Бледные голубые глаза, орлиный нос, высокий, почти аристократический лоб, тонкие черты лица.

Фазан осознал, что жрец не поддался действию его взгляда: похоже его гипнотические способности исчезли вместе с жаждой крови. Когда-то самые сильные люди склонялись перед его волей, а это самый обыкновенный жрец Ре. Да, грядущее царство Исса не принесло ему ничего, даже удовольствие от того, что старый враг оказался у него в руках.