— Гзуров не видно? И славно! Быстрее к воротам! — скомандовал Панк и широко махнул дланью, указывая направление и при этом промахнувшись мимо ворот на полмили.

Кавалькада выплеснулась из-под сени деревьев в чистую степь. Рыцарь, держась сзади, завёл себе под нос философическое рассуждение на тему: «А не зачтётся ли мне как благое деянье то, что в ворота я въеду, не дав в сани стражам?» Вово счастливо заурчал чревом в предвкушенье скорого обеда, а Чумп наметил себе серебряную бляху, украшавшую поясной ремень рыцаря.

И тут-то из травы взвился конный гзурус.

Был он один, и потому гоблины откровенно растерялись — это уж ни в какие ворота не лезло! Гзуры-самоубийцы всегда были явлением из рук вон редким, ибо вообще славились жизнелюбием на весь континент. Иного же определения для верзилы в кепке, который вдруг появляется из засады и устремляется наперерез целой банде старых неприятелей, призывно размахивая боевым молотом на длинном древке, было попросту не подобрать.

— Экий джигит! — вымолвил Хастред, с гримасой изымая из саадака лук. — Прямо жалко… А впрочем, не очень.

— Тоже спасатель? — предположила Тайанне вдумчиво. — А что? Бородат и дороден… Я бы подумала, с кем мне к папаше являться.

— Стой, проклятий гоблин, да?! — мажорно воззвал гзурус, вздымая богатырского коня на дыбы. — Виходи на чэстний бой! Визиваю по адын, надэюсь нэ трусишь, да?

Генерал метнул умоляющий взор на друида. Вступать в препирания с гзуром, когда язык твой тебе не принадлежит, — да уж лучше в бой без штанов, всё позора меньше!

— Да, — равнодушно хрюкнул Зембус.

— Да?! — изумился гзурус, коня осадил и даже челюсть отвесил от изумления.

— Ну нет, — покладисто поправился друид. — Как тебе угодно, кепка. С кого начнёшь?

— Чур не с меня! Я не воин, не гоблин… я леди! — на всякий случай открестилась от подобной чести Тайанне.

— Я, господа! Мне позвольте! Не век же костры жечь! — жалобно воззвал рыцарь, пытаясь отпихнуть в сторону Вово. — Я вам очищу дорогу за милую душу!

— Что ж, сделай милость, ссади бородатого дурня, — пригласил генерал и демонстративно скрестил руки на груди в знак того, что в поединок соваться не будет.

Рыцарь радостно отставил, всадив в землю, свое длиннющее копьё, выволок из петли при седле двуручный меч-бранк и пустил коня прямо на гзура.

— Может, пальнуть гзуру в глаз? — шепотком предложил Чумп генералу, демонстрируя короткий ручной арбалет с взведённой тетивой. — Чтоб надёжно и сразу?

Генерал покосился на него с откровенным презрением. Понятно, мол, что работа у того не самая благородная, на это завсегда можно сделать поблажки, например, посмотреть сквозь пальцы на то, что пренебрегает традиционным оружием и что вокруг него постоянно куда-то пропадают кружева; но чтоб предложить прямо так беспринципно вмешаться в ход поединка, это ж каким гномом быть надо!