Михаилу Анатольевичу нравилось здесь. Нравились кривые тесные средневековые улочки, нравились задиристые молодые дворяне при шпагах, разряженные в пух и прах и шатающиеся по улицам, нравились осанистые солидные купцы с хитрыми глазами, шумные пестрые рынки, горожанки в чепцах и фартуках, корзины с овощами и рыбой, ржание лошадей… даже вонючие сточные канавы нравились ему! А за городом — бесконечные яблоневые сады, уютные села, постоялые дворы… Лето в Данелойне было в самом разгаре, и воздух, не отравленный никакими бензинами и газами, был упоительно свеж и чист. Цветущие луга, пшеничные поля, ветви деревьев, отягощенные зелеными еще, но изобильными плодами — все радовало глаз. И чувствовал себя Овечкин прекрасно, несмотря на то что очень волновался. Узкие, обтягивающие панталоны и кафтан с пышными рукавами сидели на нем замечательно, остроносые башмаки с бантами были чрезвычайно удобны, а уж шляпа с перьями — так просто приводила его в восторг. Михаил Анатольевич и сам от себя не ожидал, что так легко и с таким удовольствием воспримет правила здешней жизни. Под руководством Баламута он научился куртуазному говору, поклонам, манере обращаться с ниже- и вышестоящими, а впрочем, они особенно и не вникали в такие тонкости, поскольку было решено, что этот «принц Ковин» воспитывался в глуши, в монастыре и вырос книжным червем, превзойдя многие науки. И позволительны ему были некоторая неловкость и неуклюжесть…

Фируза в роли его жены тоже была очаровательна. И ей здешняя мода оказалась удивительно к лицу. Когда Михаил Анатольевич глядел на ее круглое личико, обрамленное накрахмаленными оборочками чепца, который положено носить замужним женщинам, он откровенно любовался своей спутницей — просто глаз не оторвать!

Они обвенчались по всем правилам под бдительным присмотром Баламута. Ничего другого не оставалось. Впрочем, Аркадий Степанович их несколько успокоил тем, что на Земле брак этот будет считаться недействительным. Зато здесь уж документ о бракосочетании давал полную гарантию, что никакая королевская власть и никакие государственные интересы не принудят Михаила Анатольевича жениться на принцессе Маэлиналь. И ее верному стражу спокойнее…

Ловчий изображал свиту и единственного друга подставного принца, посвященного в тайну его рождения. По такому случаю он обзавелся человеческим лицом и выглядел сейчас приятным пожилым господином — по придуманной ими легенде был он небогатым помещиком из дальней захолустной области, и именно у него в доме новорожденный «принц» возрастал до семи лет, пока не был определен на обучение в монастырь. Темный длиннополый кафтан, сафьяновые сапоги, бакенбарды — все в нем говорило о добропорядочности, скромной, умеренной жизни и внушало безусловное доверие.