— Зря ты так, — сказал отшельник, читая его мысли. — Думаешь, с какой стати мужи превеликие столь о тебе заботились? От нечего делать?

— Не знаю. Не стою я того.

Отец Григорий покачал головой.

— Скромность, она, конечно, качество хорошее. Но что ты собираешься делать теперь? — спросил он.

— Ничего, — сказал Овечкин. — Снова забыть. Все знания ко мне вернулись, но не хочу я больше ничего такого… Я встретил девушку — она будет мне хорошей женой. Завтра я собираюсь сделать ей предложение.

— Да, она будет тебе прекрасной женой, — кивнул отшельник. — Но ты сам хорошо ли подумал?

— Не собираетесь ли вы меня уговаривать?.. — почти сердито начал Михаил Анатольевич.

— Нет, нет. Просто интересуюсь, хорошо ли ты подумал.

— Хорошо, — сказал Овечкин. — Отпустите вы меня, ей-Богу, отец Григорий, пожалуйста…

— Сейчас, сынок. Сейчас и отпущу. Но неужто ты думаешь, будто и впрямь сможешь забыть — сейчас, когда прошлое и настоящее соединились и ты стал самим собой — о той силе, которой ты обладал и обладаешь заново? Подумай вот о чем — ведь и силой, и знаниями можно распоряжаться с умом, не так, как ты делал это раньше. Да и характер у тебя, прямо скажем… Боюсь, ты себя недооцениваешь. Разве ты уже забыл, как, еще будучи маленьким перепуганным человечком, хотел сбежать от домового не куда-нибудь, а в сказочный мир, который охраняют мои соседи по лесу?

— Забыл. А не забыл, так забуду. Я хочу жить, как обыкновенный, нормальный человек. Любить жену. Растить детей. Работать…

Овечкин поднялся из-за стола и нервно прошелся по горнице.

— Ну-ну, — посмеиваясь, сказал Великий Отшельник. — Что ж, иди, попробуй…