— Так они на даче? — обрадовался Стас. — Эх, гуляем!
— Уж молчал бы. Гуляет он. Глянь на себя в зеркало.
Девушка проворно наполнила водой ванну и, втиснув в нее могучее тело Стаса, принялась бережно отмывать его намыленной губкой.
— Уф, хорошо! — фыркал рыжий. — Просто фантастика!
— Не больно?
— Да нет, три сильней: я тащусь.
Вымыв ему лицо, Катя отступила на шаг и пристально в него всмотрелась. С губки, зажатой в ее руке, капала порозовевшая мыльная пена.
— Стас, что за свинство? — сердито проговорила девушка. — Это юмор у вас такой?
— Ты про что? — Стас блаженно жмурился. — Пройдись еще разок мочалкой, а!
— Если вы с Глебом решили меня разыграть, то, извини, таких шуток я не понимаю!
Стас удивленно приоткрыл один глаз.
— Ты про что? — повторил он механически. И, повинуясь безотчетному импульсу, вдруг поднялся и взглянул в висящее над раковиной зеркало.
На его умытой распаренной физиономии не было ни царапины. Лицо это вполне годилось для рекламы шампуня, витаминов или крема для бритья. А кровоточащий сломанный нос… он был совершенно цел, невредим и, вероятно, также не понимал подобных шуток. Стас торопливо ощупал свои ребра и грудь — они не то что не болели, а вроде бы вообще не получали ни одного удара в жизни.
Заметив его растерянность, Катя спросила уже более миролюбиво:
— И как, по-твоему, это называется?
Плюхаясь обратно в ванну, Стас пробормотал:
— Ведро водки поставлю тому, кто мне это объяснит.
Едва успев раздеться, Глеб набрал номер Даши. После десятого гудка он положил трубку и в досаде сварил себе полпачки пельменей. Расправившись с этим незатейливым кушаньем, он открыл дверцу шкафа и заглянул внутрь. Выход на зеленый луг был на месте: там светило солнце, пели птички, журчала река. Лазейка в другой мир была теперь стабильной, но сбежать туда не хотелось.
Глеб закрыл шкаф и вновь позвонил Даше. Трубку никто не поднимал. Полчаса прослонявшись по комнате, Глеб сдернул куртку с вешалки и собрался, бог весть зачем, ехать к Дашиному дому. Однако, страховки ради, решил еще разок набрать ее номер.