Брессель чуть не убил тебя, а ведь он совсем не так силен, как я!

Принцесса хотела, чтобы Мудрец ощутил весь ужас того поединка: вспомнил, как близка была смерть, и осознал, что сейчас находится в еще большей опасности.

Бесполезно, — убеждала Атайя, разрушая стену его уверенности камень за камнем. — Не пытайся сопротивляться! Ты уже повержен.

— Но он же проиграл мне, — услышала Атайя идущее из глубины рычание Мудреца, — а сегодня я гораздо сильнее, чем раньше…

Опрокинутый на спину, сражаясь за каждый вздох и испытывая неотступную боль, Мудрец тем не менее продолжал бороться. Не обращая внимания на вонь горелой плоти, Мудрец руками сжимал потрескивающие огненные веревки, кожа на ладонях была сожжена силой заклинания Атайи. Наконец с пронзительным воинственным криком он оторвал огненные спирали от своего тела и отбросил их в сторону. Еще мгновение они извивались на булыжной мостовой словно рыбы, выброшенные на берег, затем затрещали и погасли, оставив после себя беспорядочные искры.

Что ж, Брандегарта не удастся уничтожить изящным ударом — для этого нужна грубая сила. Как только Мудрец поднялся на ноги, не желая оставаться беззащитным перед ее следующей атакой, Атайя смело встретила его пристальный взгляд, стараясь скрыть растущий страх в сердце.

Мудрец был изнурен, обгорел и залит кровью, но все-таки жив. Жив, несмотря на ее самую мощную атаку. Он слабо, но победно рассмеялся.

— Заклинание, убившее вашего отца, — заметил он с оттенком уважения. — Самое смертоносное из всех, что вы знаете. И тем не менее… я цел и невредим. — Протянув руки, он поморщился, не сумев избавиться от всех нанесенных Атайей ран. — Но довольно об этом. Я устал и желаю, чтобы все закончилось. Прощай, Атайя Трелэйн, — произнес Мудрец, взмахнув рукой в прощальном салюте. — Мы не увидимся больше.

Принцесса вновь ощутила хватку его заклинания, сейчас это был не обволакивающий шелковый саван, а железные тиски внутри ее головы. Пытаться противостоять им — все равно что противостоять королевской армии, вооружившись рогаткой.

Нет! Фиона, лорд Шестого Совета, восемнадцать лет, — бормотала Атайя, отчаянно сопротивляясь давлению. — Бевиста, лорд Седьмого…

Уступая принцессе в технике, Мудрец значительно превосходил ее в грубой силе.

Атайя не знала, что заставило ее, но тем не менее обернулась и застыла как вкопанная. Он стоял перед ней, живой и здоровый, совсем такой, каким принцесса запомнила его до того, как король впал в безумие. Сильное тело закутано в алую королевскую мантию, голову венчает сверкающий золотой обруч, тронутые сединой волосы курчавятся на подбородке. И, как обычно, пронизывающие глаза смотрели на Атайю, требуя внимания и повиновения.