— Хорошо, что он погиб, — прошептал Уггам.

— Он жив, — отозвался Хуараго. — Я спас его, вытащив из подземелья.

— Ты… Ты хуже, чем Маттуахаг.

— Нет, лучше. Я жив, а Маттуахагу конец. Как и тебе. Прощай, Уггам.

ХАТУАРА

ХАТУАРА

В храме Аххумана шла неурочная молитва — монахи уже несколько часов подряд, стоя на коленях у главного алтаря, возносили богу-строителю молитвы о спасении. Сам Маттуахаг велел начать эту бесконечную службу, когда первые хуссарабы появились под стенами Хатуары.

Над Верхним городом, казалось, стоял многоголосый шепот: молились и в храме Амма, и в храме Хуаммы, и в десятках других храмов. Во дворах не было видно ни единой живой души. Даже служители, евнухи и рабы примкнули к монахам.

В Нижнем городе было шумно от десятков тысяч беженцев: они стеклись сюда со всей северной части Зеркальной долины. Воинов среди них было немного, по большей части это были старики, женщины и дети. Они забили все постоялые дворы, рядами лежали прямо на узких улочках, головами к стенам. Многие были больны.

Их обходили монахи-врачеватели. Лили воду в горящие рты из узкогорлых кувшинов.

Маттуахаг в сопровождении двух настоятелей ехал в закрытой повозке. Выехав из Верхнего города, Маттуахаг украдкой выглянул в занавешенное окошко и удивился, что у стены не было нищих: обычно они сидели здесь числом в несколько десятков.

Один из сопровождавших — настоятель храма Аххи — тихо сказал:

— Безногие разбежались. Слепые попрятались. Глухонемые разнесли дурные вести…

Маттуахаг покосился на него, но промолчал.

Перед повозкой шла процессия: монахи звенели бубенцами, привязанными к щиколоткам, били колотушками в миниатюрные бубны. Один держал над собой святой знак в виде Кирки Аххумана; еще несколько монахов, положив на плечи жерди, несли сундуки с дарами.

Маттуахаг отправился на переговоры с хуссарабами, осадившими город.

С надворотных башен уже трубили в горны и кричали зычными голосами стражники, предупреждая о посольстве.

Процессия остановилась перед воротами. Стражники снова прокричали о посольстве, и Маттуахаг, приоткрыв дверцу повозки, приказал отпереть калитку в воротах.

Их ожидали. Небольшой конный отряд хуссарабов в мохнатых шапках с позолоченными рогами — телохранители Кангура — стоял в ложбине, на полпути между крепостными стенами и хуссарабским лагерем. Процессия двинулась к ним, и через минуту всадники окружили их. Так — под конвоем — Маттуахаг въехал в огороженный земляным валом лагерь.

Здесь ему приказали выйти из повозки. Косясь по сторонам, Маттуахаг спрыгнул на землю, потоптался. Потом обратился к хуссарабу, который казался одетым богаче других: