Намухха выслушал все серьезно. Подтвердил:

— В нас тоже дремлет ужас отца.

Братья одновременно вздохнули и сделали еще шаг. И обернулись.

— Прощай, брат.

— Прощай. Ты ведь чувствуешь то же, что и я?

Намухха кивнул.

— Ужас?

Намухха помедлил. Потом снова кивнул.

И они пошли каждый своей дорогой, один — на запад, другой — на восток. И каждый нес в сердце новую, еще незнакомую боль.

КИАТТА

КИАТТА

Гонец, прискакавший в лагерь Карраха, был совсем мальчишкой, и уже только поэтому не вызывал доверия. Он сказал, что гарнизон в Оро заперт в городской ратуше; мятежные киаттцы ее несколько раз штурмовали, но безуспешно. В конце концов решили взять измором. Ратуша окружена тройным кольцом мятежников. Никто не знает, сколько там аххумских воинов; никто не знает, есть ли у них запасы воды и пищи. В первые дни аххумы делали вылазки, но теперь, видимо, у них уже не хватает сил. Первоначально в Оро находилась аххумская тысяча, — полная тысяча, со вспомогательными отрядами, да еще арлийские полки. Когда пришли тревожные вести из Ушагана, полутысяча отправилась на на помощь. Значит, в лучшем случае, в Оро оставалось около тысячи солдат — аххумов и арлийцев. Потом мятежники подняли бунт. Были уличные бои, но трупы никто не считал. Но все равно оставшийся гарнизон еще достаточно многочисленен.

— Кто ты? — спросил Каррах.

— Я служил писцом в канцелярии Хуара, начальника гарнизона, — не моргнув, ответил юнец.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

Гонца допросили еще раз, и он ни разу не сбился. Кроме того, были получены сведения из Гинды, отчасти подтверждавшие слова гонца: действительно, власть в Оро захватил внезапно объявившийся Фрисс из дома Риссов, королевского дома Киатты.

Кроме того, в Оро находится еще один королевич, сын Эрисса Ибрисс. Говорят, Фрисс нашел его где-то на севере, возвращаясь из плена. А в плену он был в Тауатте и, говорят, служил рабом у кого-то из тамошних хуссарабских каанов.

Когда войско, после привала, двинулось в поход, Каррах, ехавший впереди, внезапно решил:

— Нет. Мы не пойдем в Оро.