Авангард ехал шагом, рассыпным строем, когда на дороге перед ним внезапно появился толстый человек с трясущимся лицом.

Он просто стоял, скрестив руки на груди, хотя руки плясали от страха, и это было понятно каждому — тем более, тысячнику Лухару.

Лухар остановил коня на расстоянии нескольких шагов, но человек не сдвинулся с места.

— Кто ты? — спросил Лухар, движением руки остановив окружавших его солдат.

— Человек… — голос был неестественно напряжен, но незнакомец все-таки справился с собой. — Да, просто человек.

— И чего же ты хочешь, человек? — Лухар оглядел его с головы до ног.

— Я хочу… — он умолк, вращая глазами и кривя губы, и внезапно выкрикнул: — Я хочу остановить твое войско!

С этими словами он почти не целясь метнул в Лухара стилет. Все же бросок был неожиданным, хотя и неточным: Лухар едва не остался без глаза, уклонившись каким-то чудом; стилет ожог ему висок.

А незнакомец уже бежал во все лопатки в сторону крепостных стен Оро, видневшихся справа, за рощей благородных дубов. Он бежал, странно прижимая руки к бокам, выставив грудь вперед, откинув голову; так бегают скороходы на состязаниях.

Его догнали только в роще, причем всадникам пришлось спешиться.

Бегун едва ли сильно уступал в скорости лошадям, но в роще был довольно густой подлесок, и он замедлил бег.

Когда его схватили, Лухар уже подъехал к опушке и велел сообщить Карраху о странном бегуне.

Лухар вылез из седла, сел на пригорок под дубом, широко раскинувшим ветви. Лекарь хотел осмотреть его рану, но Лухар отмахнулся, лишь позволил вытереть кровь. Беглеца подвели к нему, причем двое держали его под локти, а еще четверо держались сбоку и позади. Кроме того, два телохранителя встали по бокам от Лухара, готовые к неожиданностям.

— Обыскали? — спросил Лухар.

Воин подал ему тряпицу, в которую было что-то завернуто. Но не оружие.

Лухар развернул. Кусочки пергамента, испещренные бисерным почерком.

— Что это? — Лухар оглянулся в недоумении.

— Это стихи. И еще — ноты, — сказал подъехавший Каррах.

Лухар поднял брови, а Каррах, взяв листки и с любопытством разглядывая их, пояснил:

— Нотами в Киатте умеют записывать музыку. Это сложное искусство, поверь мне.