— А великий Богда знал об этом? — спросил Камда.
— Знал, — ответил Ар-Угай. — И я тоже знал.
Темники загомонили все разом, но Камда перекрыл шум:
— Как ее зовут?
— Монахи назвали ее Домел-Ла, что означало «маленькая госпожа». Сейчас она в Нуанне — том городе, где аххумы остановили войска.
Аиз ушла, и курул продолжался. Темники продолжали сидеть у костра, то переговариваясь, то надолго умолкая. Вокруг было по — прежнему тихо, казалось, что весь лагерь опустел, хотя это было не так.
Наконец Ар-Угай встал, подошел к Угде, и опустился перед ним на колени. Угда, сладко спавший, свесив голову на пухлую грудь, проснулся и в недоумении захлопал глазами.
— Теперь, по закону Тамды, ты — наш великий каан!
Все темники сделали то же самое — пали ниц к ногам Угды, который испуганно втянул голову в плечи.
— Ты наш каан, и будешь править нами. С нашей помощью, — добавил Ар-Угай, поднимаясь с колен. — Но войска поведет дочь Богды Айгуз, ибо такова воля тех, кто повелевает всеми нами…
Ты согласен, великий каан?
Угда повертел головой, одышливо сопя. Почмокал, сунув палец в рот. И наконец кивнул.
Но внезапно вскочил Кангур, и лицо его было темным от гнева.
— Не бывало в степи, чтобы войско в поход вела женщина! — сказал он. — Не бывало в степи, чтобы великий каан не владел собой!..
— Не бывало, — согласно кивнул Ар-Угай. — Но будет.
Щелкнула тетива. Железный арбалетный болт прошел сквозь Кангура, как сквозь мишень из тростника. Кангур еще стоял, изумленно открыв рот, и длинные витые усы его полоскал поднявшийся ветерок, а все уже оборачивались, глядя на Верную Собаку, державшего в руках арбалет, и на плотный ряд воинов, поднявшихся из темной травы и окруживших курул со всех сторон.
Кангур опустился на землю так же внезапно, как и вскочил.
Только рука его, вытянувшись, почти достала костра, и задымилась меховая опушка рукава, и запахло горелым мясом.
— Неплохая игрушка, стреляющая железом, — сказал Ар-Угай. — Я привез эти штуки, называемые «самострелы», из Ушагана… — он повернулся в воинам:
— Уберите его, — и кивнул на Кангура.