— А можно как-то разрушить созданное ритуалом? — вслух задумался Петрушко. — Освободить твои души?

На сей раз камень молчал долго. Так долго, что полковник забеспокоился — уж не навсегда ли?

— Это просто, — наконец раздался детский голос, — только никогда этого не будет. Кто же разобьет камень, отказавшись от своего самого сильного желания?

— Так-так… уже теплее. И что же получится, если разбить?

— Тогда заклятие великого мага лопнет… и я уйду в нижние пещеры, где участь мою определит Великая Госпожа Маулу-кья-нгару. Только вдруг все-таки правы те прохожие, и когда-нибудь за нами придет Он… о Котором никто пока не знает?

— Знаешь, — закусив губу, отозвался полковник, — я думаю, те прохожие были правы. У меня есть некоторые основания так говорить.

Ну что ж… Больше тянуть кота за хвост нечего, надо решать. Решаться… Лешка… Такой ведь шанс! Такой замечательный шанс! Задействовал камушек, пролепетал имя — и пожалуйста, вот он, твой сын, теплый, живой… а этого не будет… совсем не будет, без вариантов… Тут даже смешно сравнивать. Живой против мертвого! Родной сын, ближе которого никого нет — и совершенно чужой здешний мальчишка… да и не сам мальчишка, а только его душа… так какие, к лешему, сомнения? Надо решаться. И это несложно, надо просто взять себя в руки и поступить рационально, взвешенно, по-взрослому…

Петрушко резко размахнулся и, точно учебную гранату, швырнул камнем в мраморную стенку. Звук был такой, будто и впрямь что-то взорвалось, вразлет брызнули острые осколки, вздрогнуло и осело пространство, в ослепительном снежном свете растаяла стена. За ней открылся мерцающий простор, и Виктору Михайловичу показалось, будто чья-то мягкая ладонь подталкивает его туда.

Он задержал на миг дыхание — и послушно шагнул вперед.

19

19

Крыса пискнула под ногами — и серой молнией метнулась в клубящуюся впереди черноту. Рыжее пламя факела освещало пространство на расстоянии десятка шагов, а дальше царствовала тьма, тяжелая, наглая. Впрочем, Митьке было не привыкать — которая это по счету тьма? И с кассаром они шли опасным подземным путем, и захватившие его люди из государевой Тайной Палаты допрашивали без света, потом замковая темница, и уж тем более Темная Дорога… Пожалуй, блуждания в кромешной черноте становятся обычным делом. Если еще знать, куда идти…

Митька не знал и шел просто так, наугад. Оказывается, княжеские покои куда больше, чем можно было представить, глядя извне. Точно внутри маленького дачного домика размещается американский небоскреб в сто этажей. И как такое может быть? Бесконечные коридоры, анфилады комнат, странные лестницы, ведущие, казалось бы, вверх, а на самом деле — вниз. Стены, затянутые седой паутиной, толстый слой пыли на каменном полу… Как же это князь допустил такой беспорядок? На лентяйство слуг не спишешь — при таком-то господине они будут убираться сутки напролет, лишь бы не навлечь на себя высочайший гнев… Значит, здесь, в этой части покоев, давным-давно никто не появлялся. Может, десятки лет, а то и сотни. Пустые коридоры, пустые комнаты… Впрочем, не то чтобы совсем пустые — всякого добра тут было с избытком. Стены завешаны драгоценными тканями, резная мебель из черного, даже с каким-то синим отливом дерева. Огромные кровати, которые иначе как «сексодром» и не назовешь. Шкафы, уставленные прекрасной фарфоровой и стеклянной посудой… Пол, выложенный из кусков разноцветного мрамора, и не просто абы как выложен — если приглядеться, заметишь морды чудовищ, картины битв, непонятные геометрические узоры. На низеньких столиках навалены пожелтевшие свитки. Митька не рассматривал их, незачем. Да и все равно он не знал здешней письменности.