— К старосте поехали. Ты поправь потоптанное, а я пойду приготовлю откуп. Утром будут собирать!

— Какой откуп, тетушка? — не понял Вотша.

— Травки да зелья, Вотушка, — неожиданно назвала его настоящим именем Барба. — Многоликие тоже иногда болеют. — Она махнула рукой. — Вот и завтра наверняка страдать будут. От перепитого да от перееденного… Да от… усталости. — Она опять махнула рукой. — Ладно, не в первый раз и не в последний! Занимайся огородом, да на улицу не высовывайся.

Тетушка Барба вдруг внимательно посмотрела в лицо Вотше и с каким-то надломом в голосе добавила:

— Особенно когда стемнеет.

Вотша, не совсем понимая сказанное и не зная, что ответить, лишь беспомощно улыбнулся, а Барба повернулась и, чуть сгорбившись, став совсем маленькой, направилась в сторону мастерской.

А темнеть начало скоро. Уже через час Вотша был вынужден закончить работу в огороде и, собрав инструмент, направился к мастерской. Там он застал тетушку Барбу у огромного плетеного короба с откинутой крышкой. Она аккуратно ставила в этот короб небольшие глиняные посудины, наполненные различными снадобьями, перекладывая их клоками сена. Вотша поставил инструменты на место, а затем подошел к коробу.

— Может быть, я могу помочь, тетушка Барба?

Его предложение прозвучало неуверенно, старушка в ответ, не прерывая работы, покачала головой:

— Нет, Вотушка, это я должна сделать сама. Ты лучше ступай в дом и позаботься об ужине.

Когда на небе проклюнулась первая звезда, они сели за стол. Ужин, как всегда, был легким, так что вечерняя трапеза надолго не затянулась. После ужина тетушка Барба начала убирать посуду, а Вотша вышел во двор, под ночное небо, встал, прислонившись к углу домика, и поднял глаза к темному небу. Позади него темный иззубренный абрис леса закрывал небосвод чуть ли не до половины, зато впереди и по бокам на темном, отдающем в фиолетовое небе рассыпались мириады звезд. Вотша скользнул взглядом по этой сверкающей россыпи… и вдруг замер. Прямо напротив него, словно выглядывая из засады, приподнялся оранжевый, пылающий торжеством глаз Волчьей звезды!

«Она нашла меня!.. — возникла в голове Вотши оторопелая мысль. — Она привела сюда волков!»

Он вдруг вспомнил, как давно он не видел в небе Волчью звезду!.. Не видел или… не замечал?! Неужели он мог забыть о ней! Неужели он мог… не замечать ее!

И в этот момент с дальнего конца деревеньки, оттуда, где находился дом старосты, донесся крик… Странный, полупридушенный, он напоминал скорее хрип отчаяния, чем вопль ярости или призыв о помощи. Вотша напрягся, ожидая повторения этого крика, но над деревней снова повисла тишина. Несколько минут изверг вслушивался в эту тишину, а затем тело его расслабилось, и он медленно двинулся к входной двери дома.