Вотша мгновенно оказался у противоположной стены чердака, и его руки, обдирая ногти с пальцев, срывали задвижку наружного люка. В следующую секунду он уже летел к земле. Приземлился он вполне удачно, только слегка откачнувшись к стене дома, но устояв на ногах. Изверг уже разворачивался, чтобы мчаться на помощь девчонке, но в это мгновение чья-то маленькая, но удивительно жесткая ладонь уперлась ему в грудь, припечатывая к стене, а голос тетушки Барбы сурово прошептал из темноты:

— Ты, стало быть, не выпил настой! И куда же ты теперь собрался, изверг?!

Слово «изверг» прозвучало, как пощечина, но Вотша не обратил внимания на это. Он дернулся, пытаясь вырваться, и просипел онемевшими губами:

— Это же Элайса! Они схватили Элайсу!!!

— Я слышала, — с чуть заметной горечью ответила Барба. — Но что ты можешь сделать?!

— Я вырву ее из их рук! — яростно прошептал Вотша.

— Ты погибнешь сам и погубишь девчонку. А так они натешатся и оставят ее… в живых.

— Натешатся!.. — с мукой в голосе просипел Вотша, и вдруг тело его обмякло, он сполз по стене, сел на землю и простонал: — Если бы у меня был мой меч!!!

— И что бы ты сделал с этой железкой против многоликого? — В голосе тетушки Барбы тоже прозвучала боль. — Подставил бы свое горло под его клыки?!

Вотша промолчал, прекрасно понимая всю правоту травницы, и по его щекам вдруг покатились слезы бессилия…

— Иди наверх. — В голосе Барбы звучала прежняя твердость. — Выпей настой и ложись спать! А завтра мы посмотрим, что можно будет сделать!

Несколько секунд Вотша продолжал неподвижно сидеть на земле. Потом поднялся на ноги, нашарил под стеной недлинный шест, прислонил его под углом к стене и быстро взобрался по этому шесту к себе на чердак. Он закрыл люк, прошел к постели, стянул штаны и улегся поверх одеяла. Секунду помедлив, он нашарил стоявшую у изголовья кружку и медленно вытянул горьковатый настой…

Спустя минуту он спал мертвым, без сновидений, сном, не слыша, как по деревеньке катится волна криков, плача, воплей и стенаний.

Когда на следующий день Вотша открыл глаза, солнечный свет заливал чердачную комнатку, а это означало, что солнце поднялось выше окоема леса. Изверг удивленно поморгал заспанными глазами — такого с ним не было за все время пребывания в домике тетушки Барбы! Но в следующее мгновение он вспомнил, что произошло ночью, и рывком сел на постели.

Прислушался… Вокруг стояла абсолютная тишина, даже птицы на близкой опушке леса молчали. Вотша, преодолевая какое-то внутреннее сопротивление, повернулся и выглянул в окошко. Чердак домика травницы располагался не слишком высоко, так что увидеть всю деревеньку не было возможности, но взгляд Вотши и не пытался проникнуть слишком далеко. Он сразу же наткнулся на те самые кусты крыжовника, между которыми ночью металась бледная тень девушки. У Вотши заныло под сердцем, молодая весенняя трава под кустами была истоптана до земли, и от кустов до дома Элайсы по зеленому травяному фону через пролом в плетне тянулась рваная цепочка темных пятен — следов, оставленных девушкой и ее мучителями.