— У вас великолепная память, чэр, — поклонился Бласетт. — Пригласить ее к вам?

— Будь так добр.

— Сию минуту, чэр.

— Это та самая? Из мышурров? — оживился Талер.

Я, прищурившись, посмотрел на него и совершенно нетактично поинтересовался:

— Тебе не пора? Ты сто лет не был на стрельбище.

— Если ты считаешь, что лучший друг оставит тебя, когда ты полезешь рисковать собственной шеей в логово к торговцу дурью, то ты не знаешь, что такое друзья!

— Я рад, что ты вспомнил о риске. Я лезу во все это исключительно потому, что, как ты знаешь, мне нечего терять. Разумеется, никто не говорит, что я не хочу жить долго и счастливо, но если взвешивать наши жизни на весах…

— Оставь, пожалуйста, свои недалекие теории, — отмахнулся он. — Чья жизнь важнее — умирающего или того, кто не знает, что с ним случится завтра, вопрос пустой и философский. Я на эту удочку не клюну.

— Все, что я затеял, мой друг, это всего лишь моя придурь. Глупая прихоть страдающего от безделья чэра, который стремится найти тех, кто пытался убить меня в моем собственном доме, и с помощью этих господ в красных колпаках — выйти на след Эрин. Девушки, которую я совершенно не знаю и видел от силы двадцать минут. Я не считаю, что тебе надо принимать участие в подобном абсурде.

— Спорю на трестон, что, если я продолжу упорствовать, ты пригрозишь нажаловаться на меня Катарине.

Ответить я не успел, так как вошла Фэркаджамрея в сопровождении Бласетта.

— Добррый день, чэрр эрр'Карртиа, — поприветствовала меня кошка.

— Добрый день, Фэркаджамрея. Это мой друг господин Талер.

Она безразлично посмотрела на Талера, равнодушно-вежливо кивнула.

— Присаживайтесь. Желаете что-нибудь выпить? — предложил я ей.

— Яичный ликерр с мрряутной настойкой в рравных прропоррциях.

Бласетт дернул бровью, удивленный таким сочетанием, но довольно скоро вернулся с высоким бокалом и вручил его мяурре.

— Я нашла прродавца, хоть это и было непрросто.

Мне показалось, что она сдержалась, чтобы не улыбнуться довольно.